Духонинъ съ удивленіемъ глянулъ на него изъ-подъ очковъ:
— А что онъ вамъ сдѣлалъ? спросилъ онъ.
— Ничего, нагло оскалилъ зубы тотъ, — а учинять пакость ближнему никогда не мѣшаетъ.
— Гм! промычалъ Духонинъ, всталъ и пошолъ къ кружку ликовавшихъ отъ анекдотовъ Чижевскаго пулярокъ.
— Ну, и убирайся! проговорилъ себѣ подъ носъ Свищовъ, продолжая наблюдать изъ своего угла за Гундуровымъ и княжной, и становясь все злѣе, по мѣрѣ того какъ все очевиднѣе дѣлалось ему что она находитъ удовольствіе въ бесѣдѣ съ нашимъ героемъ.
Свищовъ его ненавидѣлъ. За что? Между ними не было ничего общаго, нечего имъ было дѣлить, не о чемъ соперничать. Но Свищовъ принадлежалъ къ числу тѣхъ безалаберныхъ Яго, которыхъ такъ много на Руси, онъ ненавидѣлъ людей здорово живешь, за то что есть у этихъ людей, и чего ему самому вовсе ненужно было, а слѣдовательно чему, казалось бы, онъ не имѣлъ никакой причины завидовать. Самъ онъ, напримѣръ, смахивалъ наружностью на короткошейнаго, грудастаго испанскаго быка, и очень гордился этимъ выраженіемъ силы въ своей наружности; но Гундуровъ былъ тонокъ, строенъ и нѣсколько щедушенъ съ виду, и Свищовъ его ненавидѣлъ за это. Гундуровъ готовился на каѳедру, а Свищовъ кромѣ картъ и московскаго балета ни о чемъ знать не хотѣлъ, и за это ненавидѣлъ Гундурова… Въ настоящую минуту онъ несказанно злился на него за то что вотъ онъ бесѣдуетъ съ княжной Шастуновой и она слушаетъ его съ видимымъ вниманіемъ, а ему Свищову, никогда въ голову не приходило вступить съ нею въ бесѣду, и въ Сицкое-то онъ пріѣхалъ, привезенный Акулинымъ въ качествѣ любителя-актера, единственно потому, что былъ въ эту минуту безъ гроша и не на что было ему вернуться въ Москву…
Онъ отправился изливать свою жолчь предъ пріятелемъ своимъ Елпидифоромъ.
— Поглядите-ко, батенька, началъ было Свищовъ, какъ въ эту минуту подошла къ отцу бойкая барышня:
— Можете получить! коротко сказала она ему.
— Что? не понялъ сразу отяжелѣвшій послѣ обѣда исправникъ.
— Ступайте къ капитану!..
— Даетъ? Онъ радостно вскочилъ со стула.
— Еще бы смѣлъ не дать! отвѣчали приподнявшіяся плечи Ольги.
— Ахъ, ты моя разумница!.. Сейчасъ?…
— Идите, говорю вамъ…
Онъ поспѣшно заковылялъ на своихъ коротенькихъ ножкахъ. Она за нимъ…
— Ольга Елпидифоровна! остановилъ ее Свищовъ.
— Чего вамъ? спросила она его черезъ плечо: она его терпѣть не могла.
— Спектакль сей изволили видѣть? И онъ осторожно повелъ глазами но направленію княжны и Гундурова.
