Новое движеніе княжны остановило возраженіе на устахъ Гундурова.
— И отлично будетъ, молвилъ подходя Ашанинъ, — начнемъ прямо съ выхода двора… Я воображаю заранѣе какъ вы будете величественно возсѣдать на тронѣ? Онъ обернулся смѣясь къ Зяблину.
«Калабрскій бригантъ» уныло усмѣхнулся и скромно потупилъ очи.
— C'est vrai, vous serez très bien en costume! поощрила его княгиня Аглая, устремивъ на него свои круглые глаза.
— Mon Dien, шопотомъ проговорилъ онъ, осторожно наклоняясь къ ея плечу, — если бы только вы…
Онъ не досказалъ, но намѣреніе его дошло по адресу: княгиня подарила его снова поощрительно сладкимъ взглядомъ.
— А Тѣнь-то у насъ кто же играетъ? чуть не злобно обратился со сцены къ Ашанину Вальковскій, подходя къ рампѣ съ режиссеромъ.
— А то нѣтъ развѣ?
— Извѣстно нѣтъ, буркнулъ «фанатикъ,» — на то у тебя и дворянская голова, чтобы ею не думать никогда!
— А нѣту, такъ мы сейчасъ кличь кликнемъ, беззаботно засмѣялся красавецъ. — Господа, обернулся онъ къ кресламъ:- кому угодно взять на себя роль Тѣни отца Гамлета? Она, какъ извѣстно, должна походить на свой портретъ [12] и имѣть слѣдовательно:
«И Марса взоръ и кудри Аполлона…»
Ему отвѣчали дружнымъ хохотомъ.
— Какъ разъ по васъ роль! молвила въ униссонъ этому смѣху Ольга Елпидифоровна сидѣвшему подлѣ нея на кончикѣ стула здоровому молодцу въ новенькомъ фракѣ, гладко причесанные височки котораго, подфабренные усы и вздрагивавшія плечи свидѣтельствовали съ перваго взгляда о его недавней принадлежности къ доблестнымъ рядамъ россійской арміи.
— Чего-съ? переспросилъ онъ, не понявъ, и выпрямился на своемъ стулѣ.
— Я говорю, вамъ надо предложить себя на роль Тѣни отца Гамлета.
— Вы полагаете-съ?…
— Еще бы! Кудрей у васъ, правда, нѣтъ, за то настоящій «Марса взоръ.» — Марсъ былъ богъ войны, вы знаете?
— Какже съ, проходили еще въ корпусѣ!..
— Вотъ видите!.. Ну, и наружность… и самая фамилія у васъ даже воинственная…..
— Это дѣйствительно-съ, весело разсмѣялся и онъ:- Ранцовъ, — у каждаго рядоваго, извѣстно, ранецъ бываетъ… Что-же-съ, если только прикажете, я всегда… съ покорностью, примолвилъ онъ внезапно дрогнувшимъ голосомъ, и робко поднялъ на нее такъ же мгновенно загорѣвшіеся глаза.
Отставной капитанъ Ранцовъ, — еще недавно изъ бѣднаго пѣхотнаго офицера неожиданно превратившійся, вслѣдствіе смерти дальняго, невѣдомаго ему, родственника, въ помѣщика одного изъ лучшихъ по устройству имѣній въ уѣздѣ, былъ уже годъ цѣлый страстно влюбленъ въ быстроглазую Ольгу Елпидифоровну, жилъ изъ за нея гораздо чаще въ городѣ чѣмъ въ наслѣдованномъ имъ прекрасномъ помѣстьи, и находилъ средство вѣчно какъ изъ подъ земли вырости вездѣ гдѣ бы она ни находилась. Такъ и теперь, къ немалому ея удивленію, очутился онъ въ Сицкомъ, куда, вздѣвъ съ утра новый фракъ, являлся «съ первымъ визитомъ» въ качествѣ «сосѣда…» Окончательнаго признанія бравый капитанъ «своему предмету» дѣлать до сихъ поръ не рѣшался: бойкая барышня обращалась съ нимъ свысока, въ лице глумилась надъ нимъ, дѣлала изъ него чуть не шута. Онъ сносилъ ея насмѣшки и фырканья со смиреніемъ лягавой собаки, ниспадалъ въ прахъ предъ ея «умомъ и образованіемъ, и когда оставался «одинъ со своей мечтою» вздыхалъ такъ громко, что вдова — купчиха, у которой онъ нанималъ квартиру въ городѣ, и до которой долетали его вздохи сквозь стѣну, каждый разъ вздрагивала и крестилась…
