— Ну, повернитесь-ка передо мною, — обратилась она к Прилежаевой и начала оправлять ее платье. — Так хорошо! Теперь ступайте к княгине.
— Как же без доклада? — удивилась Катерина Александровна.
— Как без доклада? Да я уж ей и историю-то вашу всю рассказала, она уж с четверть часа ждет, когда вы кофей допьете.
Катерина Александровна не могла прийти в себя от изумления. Миновав небольшую гардеробную и раздвинув двойные тяжелые занавесы, отделявшие вместо дверей эту комнату от следующей комнаты, Катерина Александровна очутилась в уютной, убранной цветами спальне княгини. Княгиня сидела на маленьком диванчике и быстро поднялась с места, увидев Катерину Александровну.
— Черненькие глазки, милые черненькие глазки! — заговорила она и, взяв своими пухленькими руками голову молодой девушки, поцеловала ее в лоб. — И не стыдно забыть меня! столько горя перенести и не обратиться ко мне!
— Я боялась… — начала Прилежаева.
— Меня-то, меня-то боялась? — быстро перебила ее княгиня, качая своею седою головой.
— Боялась беспокоить вас.
— Да кого же вам и беспокоить, как не меня. Я должна быть матерью тех детей, которые воспитывались у меня.
— Я подавала вам просьбу…
— Когда?
— Неделю тому назад.
— Глафира, Глафира! — позвала княгиня.
— Я здесь! — отозвалась из гардеробной Глафира Васильевна.
— К нам опять письмо не дошло. Каково это тебе покажется?
— Что ж тут удивительного! — отозвалась Глафира Васильевна, гремя ключами.
— Она ничему не удивляется! — добродушно махнула рукой княгиня. — Как же вы, мой друг, послали просьбу, хорошо ли написали адрес?
— Я сама ее передала господину Воронову.
— Глафира, Глафира! — позвала княгиня. — Ты слышишь, она сама Воронову отдала просьбу. Это он опять позабыл передать.
— Ну да, позабыл! — Сердито отозвалась Глафира Васильевна и хлопнула дверцами шкапа.
— Сердится! — тихо проговорила княгиня.
— Он вам и никогда ни одной просьбы не передаст, — послышался голос Глафиры Васильевны.
— А я его выгоню, вот и все! — ответила княгиня.
— Вы выгоните! — с упреком отозвалась Глафира Васильевна.
— Ну, теперь пойдет ворчать! — добродушно промолвила княгиня. — Ведь он мой крестовый брат, — обратилась она к молодой девушке. — Он пятьдесят лет нам служит. Сколько он тоже вынес на своем веку! — вздохнула старушка и задумалась.
Прошло около двух часов с той минуты, когда Прилежаева вошла в комнату Глафиры Васильевны, а между тем в эти два часа судьба девушки уже совершенно переменилась. Она уже имела верную надежду получить место помощницы в приюте графов Белокопытовых; она уже могла не заботиться о своей одежде, так как у нее в руках был целый узел довольно дорогих нарядов; она уже могла не бояться голодной смерти, так как в ее кармане было пятьдесят рублей денег и ей было дано позволение обращаться со всеми просьбами к княгине.
