— Вы публиковали о горничной, — начала Катерина Александровна.
— Ха, ха, ха! — захохотала детским задушевным смехом Шершнева. — Это все Nicolas напутал. Публикует: нужна горничная, а нам нужна няня. Ха, ха, ха! Как он еще не написал, что нам гувернантку нужно или компаньонку.
Катерина Александровна совсем растерялась от этого шаловливого смеха.
— Но я могу занять и место няни, — начала она через минуту.
— Вы? Дитя? Вас самих еще нужно нянчить, милочка! — весело и добродушно улыбнулась Шершнева, желая в то же время принять вид серьезной женщины, а не шаловливой институтки, три с половиной года тому назад вставшей со школьной скамьи для того, чтобы отправиться под венец.
— Я не так молода, как вы думаете, — промолвила Катерина Александровна.
— Может быть, может быть! Только в ня-ни я вас не возь-му, — протяжно произнесла Шершпева, качая головой.
— Я привыкла к уходу за детьми. В моей семье у меня было трое детей на руках.
— Не-ет, такую хорошенькую нельзя в няни взять, — задумчиво продолжала Шершнева.
— Кто станет смотреть на мое лицо!
— Ах, боже мой, все, все! Мой Nicolas первый на вас засмотрится! — наивно воскликнула Шершнева и надула губки. — Вы думаете, он теперь в должности? Нет, он по Невскому ходит и смотрит на хорошеньких. Вот видите, — указала Шершнева на какие-то клочки разорванной бумаги, валявшейся на полу, — это у него все были портреты всех хорошеньких актрис. Я взяла, подобрала сегодня ключ к его столу, отыскала их и — вот!
Шершнева с комическим трагизмом указала на груду бумажных лоскутков. Катерина Александровна едва удерживалась от улыбки, хотя ей было тяжело сознавать, что, по-видимому, и здесь ее ждет неудача.
— Вы видели, я плакала, когда вы вошли, — продолжала Шершнева жалующимся тоном обиженного ребенка. — А в мои годы даром не плачут! Я очень, очень несчастлива! Я вас не могу взять к себе, потому что Nicolas станет еще меньше любить меня!
— Поверьте, что я сумею держать себя скромно, — заметила Катерина Александровна.
— Ах, милочка, я нисколько не сомневаюсь! — горячо ответила Шершнева. — Но что же вы станете делать с мужчинами, если они не могут пропустить без внимания таких черненьких глаз, как ваши.
— Да разве я виновата, что у меня такие глаза! — воскликнула Катерина Александровна.
— Не думаете ли вы, что я в этом случае виновата! — снова надула губки Шершнева.
В эту минуту из-за дивана послышался детский лепет:
— Мама бяка, бяка!
— Сама бяка, сама бяка! — с детскою горячностью ответила Шершнева. — Скверная девчонка, скверная девчонка, опять начала!
