— Да что, матушка-барыня, сказать-то боюсь!
— Говори, что такое? Захворалъ онъ, что ли?
— Нѣтъ-съ, слава Богу, здоровы…
— Такъ что же?
— Мужики очень ропщутъ…
— Съ чего имъ роптать, взбѣсились они?
— Бабамъ, говорятъ, проходу нѣтъ.
— О, дуракъ! — разсердилась барыня. — Я думала, и Богъ знаетъ что такое! Извѣстно, молодой человѣкъ, кровь не родилась.
Между тѣмъ задумалась она. Видитъ, что, и въ самомъ дѣлѣ, сына женить надо. Выписала его изъ деревни, потолковала съ нимъ и отправила его въ полкъ.
— Тамъ городъ большой, — сказала она ему: — можетъ-быть, ты и судьбу свою найдешь.
Поѣхалъ сынъ. Годъ прошелъ — сынъ денегъ проситъ. Послала мать денегъ. Другой годъ прошелъ — сынъ опять денегъ проситъ. Опять мать послала. На третій проситъ сынъ двѣ тысячи и пишетъ, что его въ тюрьму могутъ посадить и изъ службы выгнать, если ему не пришлютъ денегъ. Послала мать денегъ и пожурила его не на шутку. Вдругъ получаетъ письмо, что сынъ женится на бѣдной дѣвушкѣ, изъ института она вышла, поетъ хорошо и собой красавица. «За тебя съ приданымъ дѣвушку отдадутъ, — написала мать сыну, — а не только что такая голь выйдетъ. Любовь — глупость, вы не любовью, а деньгами жить будете. Что тебѣ въ ея пѣсняхъ и въ красотѣ? Красотой не торговать, а пѣснями хлѣба не добудешь. Я не желаю этого брака». Ну, а сынъ, не дождавшись этого письма, и женился. Горько поразило мать это извѣстіе. Перестала она сыну писать. «Онъ меня, старуху, не послушался, такъ и я могу его, молодого, не слушать, когда онъ меня о чемъ-нибудь просить станетъ», говорила она. Слышала она, что онъ бьется съ женою въ нуждѣ, что у нихъ сынишка родился, и все-таки не написала имъ ни одного слова. «Пусть узнаютъ горе, — говорила она: — а потомъ и счастье слаще будетъ. Погибнуть имъ я не дамъ. Они думаютъ, мнѣ легко было сберечь капиталъ?» Случись же такое несчастіе, что сынъ въ это время умеръ. Мать и не думала, что она переживетъ это горе, такъ ей было тяжко, такъ горячо она сына родного любила. Чужіе люди, гляди на ея горе, плакали. Пожертвовала она денегъ на поминовеніе его души въ монастырь и выписала невѣстку съ внукомъ. Пріѣхала невѣстка, барыня такъ и ахнула.
— Да неужели ему пять лѣтъ? — всплеснула она руками, глядя на ребенка. — У насъ двухгодовалые больше. Впрочемъ, чему и удивляться: у васъ у самихъ въ чемъ душа держится!
Въ самомъ дѣлѣ, невѣстка была маленькая, слабая, каждая жилка у ней видна, точно она изъ сахару сдѣлала.
— Я бы васъ и не выписала, — сказала барыня. — Мнѣ внукъ былъ нуженъ, я его при себѣ воспитывать хочу, онъ мой наслѣдникъ; да только мнѣ не хотѣлось мать съ сыномъ разлучить.
