Петров не знал тогда, что днем раньше, 24 июня, получив приказание выделить два лидера для обстрела Констанцы, Владимирский сразу же запросил разрешение прибыть в штаб флота. Он доложил, что лидерам при подходе к Констанце непременно придется форсировать минные заграждения. Румыны еще до войны официально объявили о постановке мин в 160-170 кабельтовых от берега. [31]
В штабе флота не скрыли досады: о всех деталях набега, в том числе о составе участвующих сил, уже доложено в Москву. Владимирский предложил: пусть обстрел Констанцы проведет «Красный Кавказ» из своих дальнобойных 180-мм орудий. Крейсер сможет вести огонь с дистанции 180-190 кабельтовых, находясь за пределами границ вражеских минных полей. Использовать нужно именно «Красный Кавказ», а не «Ворошилов» или «Молотов» с артиллерией той же дальнобойности. Новые крейсера подготовлены еще недостаточно, а «Красный Кавказ» незадолго до войны получил отличную оценку за стрельбу по берегу с корректировкой с самолета. Задачу можно успешно решить, подняв с аэродрома близ Одессы самолет-корректировщик. И надо бы вызвать из Одессы к Констанце тральщики - противоминное обеспечение не лишняя предосторожность…
Предложение не приняли. Разведотдел флота полагал, что мины стоят не далее 60-70 кабельтовых от берега и поэтому опасности не представляют. План операции остался прежним {6}.
Вечером 25 июня 1941 года к румынским берегам вышла ударная группа - лидеры «Харьков» и «Москва», а через два с половиной часа и группа корабельной поддержки - крейсер «Ворошилов» под флагом Т. А. Новикова и эсминцы «Смышленый» и «Сообразительный». Корабли эскадры выполнили боевую задачу: подожгли в Констанце нефтехранилище на станции, разрушили железнодорожные пути. Но цена оказалась высокой - погиб лидер «Москва». Разбирая в конце июня с командирами кораблей и штабом итоги операции, Владимирский сказал, что «Смышленый» и «Сообразительный» допустили немало ошибок: первый зацепил своим параваном параван «Ворошилова» и разбирался в случившемся так долго, что отстал от крейсера и нагнал его только после рассвета; второй тоже отстал, потерял [32] крейсер и присоединился уже утром. Все ждали оценки действий командира дивизиона М. Ф. Романова и командира «Харькова» П. А. Мельникова. Ведь экипаж с гибнущего лидера не смогли снять.
Владимирский поддержал комдива и командира лидера. Если б стали подходить к «Москве», могли и сами подорваться на мине, а по кораблям уже вела огонь вражеская береговая батарея, появились самолеты противника. Тяжело оставлять своих товарищей, но существует военная необходимость…
