После посадки мае передали - прибыть к командиру полка. Он встретил меня словами:
- Так это я с тобой схватился в воздухе, орел? Ну как, надрал я тебе хвоста? - И продолжал, не дожидаясь ответа:
- Молодец, что вовремя заметил, внезапной атаки у меня не получилось. А ты-то почувствовал, как трудно вести бой, когда оказываешься ниже и без скорости? Вот что значит «аш» и «ве»!
Так в разговоре по тачальным буквам латинского алфавита называли высоту и скорость.
- Учти, с «мессерами» будет еще труднее, - заключил командир.
«Хороший урок на будущее, - размышлял я, возвращаясь па стоянку после разговора. - Как он здорово владеет самолетом. Вот что значит боевой летчик. А мне-то казалось, все умею. Но выходит - нет. Много надо еще постичь, чтоб с ним на равных тягаться».
О своем разговоре с Авдеевым рассказал командиру звена А. Румянцеву. Он после короткого раздумья сказал:
- Ты оказался в очень сложном положении. Авдеев всегда так атакует - сверху, как коршун. Уйти от него сложно. Хорошо, что увидел его и разворотом показал - видишь. Это главное.
В тот день мы с Акуловым неоднократно возвращались к этому событию и в деталях обсуждали разные варианты действий при подобном положении в бою.
В полку было введено боевое дежурство для перехвата немецких разведчиков. Выпадало и на мок» долю сидеть в кабине или около самолета и подкарауливать непрошеного гостя. Но вылеты были редкими и перехватов самолетов противника не было. В свободное время мы купались в море, вечерами ходили на танцы в клуб санатория имени В. И. Ленина, несколько раз ездили в сочинский театр и смотрели спектакли Театра музыкальной комедии. Но где бы мы ни были, что бы мы ни делали, главной темой разговора была война. Обсуждали последние сводки Совинформбюро, с интересом читали в газетах о подвигах наших воинов, особенно летчиков, на фронтах, глубоко переживали неудачи и потери.
В один из солнечных октябрьских дней на наш аэродром произвел посадку заместитель командира эскадрильи разведывательного полка старший лейтенант И. Марченко. Многие летчики хорошо знали его. Начались расспросы: «Как воюют братья-разведчики? А как чувствуют фашисты себя в Крыму? Не собираются ли удирать?»
Марченко хотя и спешил, но тем не менее поделился с нами последними новостями. Особенно взволновало сообщение о гибели наших трех миноносцев 6 октября. Ночью они обстреливали порты Феодосии и Ялты, но задержались с отходом и были настигнуты немецкой авиацией, самолетами-пикировщиками Ю-87 под прикрытием истребителей Ме-109. В момент первого налета корабли прикрывались только тремя нашими истребителями. Они смело вступили в бой с превосходящими силами врага, сбили два самолета, но отразить налет не смогли. В первом же налете одна бомба попала в лидер «Харьков», корабль потерял ход. Эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Способный» пытались спасти лидер, взяли его на буксир, по сами попали под удары вражеских самолетов и были потоплены прямым попаданием бомб. Команды кораблей героически отражали налеты врага, боролись за живучесть и спасение кораблей. Тогда, в октябре 1943 года, мы, естественно, не могли знать всех деталей этой трагедии. Я узнал их гораздо позже, после войны. Однако считаю необходимым рассказать здесь о том тяжелом уроке. Чтобы на его примере показать, чем может обернуться недооценка возможностей авиации противника.
