Расслабив хватку, Стас поднялся с колен. Ведро откатилось в сторону. Весь в песке, полумертвый Саранцев по-рыбьи хватал воздух окровавленным ртом.
Арнаутский выбежал на улицу, не закрыв дверь в квартиру. Завизжали шины, когда он с места рванул машину и через мгновение услышал резанувшую по нервам сирену спецмашины, подъехавшей к дому.
Следствие по делу Саранцева и Козаченко было закончено быстро. Через три месяца состоялся суд, который приговорил Саранцева к высшей мере, а Козаченко — к пятнадцати годам лишения свободы. В отношении Станислава Арнаутского было возбуждено уголовное дело, но вскоре было прекращено по амнистии.
Из адвокатуры Арнаутский, естественно, ушел и устроился юрисконсультом на государственном предприятии. Мать Лены Колосковой присутствовала на всех судебных заседаниях. Через неделю после приговора она умерла в своей маленькой тихой квартире на Васильевском острове. Коллеги мужа, похоронившие ее, говорили, что лицо у Натальи Аркадьевны было спокойным и умиротворенным.
Не желай другому, чего себе не пожелаешь
Жене Людмиле, никогда и никому не причинившей зла, посвящается
Их дружба длилась уже сорок лет. В юности, когда им было по семнадцать, Анатолий, Виктор и Владимир романтично поклялись всегда помнить друг о друге, где бы они не находились, и свое слово сдержали. Жизнь, как это часто бывает, разбросала их в разные стороны, но рано или поздно наступал момент, когда желание встретиться превращалось в необходимость, и они, преодолевая расстояние, ворчание жен, недовольство начальства, бросали все и, хоть на неделю, хоть на три дня, сходились в какой-нибудь точке нашей громадной страны. Каждый раз, когда друзья бывали вместе, они обязательно фотографировались: впервые — в семнадцать, сразу после школы, потом — через двадцать лет, на пике жизненных и профессиональных возможностей, еще десять лет спустя, как у Дюма, — в том возрасте, когда активность деятельного человека, наверное, наиболее гармонично сочетается с мудростью. И вот теперь, еще через десять лет — на финишной прямой: каждому до пенсии с ее спокойным однообразием оставалось два-три года.
Друзья долго переписывались, согласовывая дату встречи. Наконец-то собрались здесь, в Петербурге, и сидели сейчас у камина в квартире Анатолия. За десять лет никто из них не стал ни здоровее, ни краше, и это было особенно заметно со стороны, потому что все втроем они собирались редко. Перебирая вместе фотографии многолетней давности, они отчетливо видели перемены и в самих себе. Но, несмотря на констатацию этого печального факта, сейчас приятели были веселы и бодры, потому что радовались друг другу, их крепко связывали общие воспоминания и профессиональные интересы.
