Вглубь – в специфику афганских дел, нашего понимания этой страны, ее истории, особенностей национального характера. Ведь это наш сосед на веки веков, а соседей, как говорится, не выбирают.
Вширь – в нашу собственную давнюю и недавнюю историю, подход к мировым делам, теорию, практику и этику внешнеполитической деятельности.
Без всего этого мы уподобимся человеку, который, поскользнувшись и ушибив при падении голову об угол дома, начинает бешено колотить этот злосчастный угол кулаками, вместо того чтобы посыпать скользкое место песком. Ибо нашей реальной проблемой в 1979 г. был не Афганистан, а мы сами.
При серьезном анализе восточных архивов не вызывает сомнений тот факт, что «индийской мечте» не два века от роду, а гораздо больше, что у нее довольно глубокие корни. Вспомнить хотя бы известные со времен Древней Руси предания о «велицей реце Ганге, яже из Рая течет», о сказочном Индийском царстве, праведном, изобильном, чудесном, где «нет ни вора, ни разбойника, ни завистливого человека, потому что земля полна всякого богатства».
Так уж получилось, что изначально Афганистан оказался на пути имперских устремлений России к Индийскому океану. Деловой интерес к далекой и сказочно богатой Индии со стороны главных российских купцов – царей начал проявляться еще в XVII в. Уже тогда Московия стремилась к постоянной, систематической связи со странами Востока.
Торговый представитель Швеции в Москве Иоганн де Родес предлагал боярину Милославскому, тестю царя Алексея, организовать кампанию из крупных европейских коммерсантов, которая, пользуясь русским путем, завладела бы не только всей персидской торговлей шелком-сырцом, но и долей торговли с Индией и Китаем. Лишь неспокойная обстановка в государстве Российском не позволила купцам осуществить свои замыслы.
Вплотную к воплощению идеи де Родеса российское купечество подошло лишь в период правления Петра Великого. Только-только провозглашенная империя нуждалась в новых землях и товарах. Поход Петра I, осуществленный на нескольких судах по Каспию из Астрахани к персидскому побережью, наряду с другими целями, преследовал и такую, как проведение рекогносцировки, результаты которой император намеревался использовать при подготовке индийского похода. По сохранившимся сведениям, в беседе с морским офицером Соймоновым 27 июля 1722 г. его величество в следующих словах объяснил ему политическую цель грандиозной Каспийской операции: «Был ты в Астрабадском заливе? Знаешь ли, [что] от Астрабада до Балха и Бадакшана на верблюдах только двенадцать дней ходу. Там, в сей Бухарии, сердцевина всех восточных коммерций… И видишь ты горы и берег подле оных, до самого Астрабада простирающихся… И тому пути никто мешать не может». Из этих слов явствует, что еще тогда Петр I устремлял свой пристальный взгляд вглубь территории стран Среднего Востока. Недаром уже 23 августа 1722 г. Сенат приветствовал его военные успехи на Каспийском море не иначе как вступление на «стезю Александра Великого», тем самым недвусмысленно намекая на поход последнего в Индию.
