— Какая же снасть требуется для счастья? — успела поинтересоваться сущность Лысого Генриха.
— Не греши. Тебе еще пригодится такое счастье там, на поверхности. Пропустите его, пусть созревает… — услышал Генрих удаляющийся голос Главного…
…Двое пожилых казаков из отряда атамана Болотникова, разгромившего конный отряд барона фон Дивича, со страхом взирали на свежую могилу, куда они совсем недавно закопали убитых. Оттуда, прямо из-под земли высунулась рука покойника, потом вылезла голова без признака хоть каких-то волос, потом появился весь мертвец. Он встал, отряхнулся, как зверь после купания, и прямиком направился к виселице, на которой болталось тело барона фон Дивича. Переговорив о чем-то своем с висельником, мертвец медленно поплелся к лесу, держа направление строго на запад.
— Видал? — спросил первый казак по имени Грицко у второго, подбирая с земли дымившуюся трубку, которая выпала у него из ослабевших пальцев.
— Кого? — спросил второй казак, у которого зуб на зуб не попадал от страха.
— Этого… — кивнул на могилу первый казак.
— Никого не видал… — ответил второй, дрожащим голосом.
— А я часто их вижу. Встанут, бывалоча, из могилы и ходють, ходють по земле… Мертвяки, значится…
— Иди ты!
— Точно говорю! Но ты об этом молчок. А то скажут, допился Грицко до чертиков!..
— Это точно. Они скажут. У тебя выпить есть?
— Нет.
— А у меня есть, — доставая бутылку и два оловянных стаканчика, — сообщил собеседник Грицко. — Давай-ка помянем этих… убитых, на всякий случай. Мало ли что…
— Тогда наливай! — крякнув, разрешил Грицко, повторив с горечью: — Все равно никто не поверит…
Глава 11. Русский бунт как Страшный суд
Пчелка, запутавшаяся в кудлатой рыжей бороде стражника на воротной башне, прикорнувшего на полуденном солнцепеке, крутилась веретеном, отыскивая путь к спасению, но только еще больше запутывалась в тенетах жестких волос. Проснувшийся стражник, недовольно покрутив башкой, вдруг обнаружил жужжавшую пленницу в собственной бороде, осторожно извлек ее двумя корявыми пальцами на свет божий и отпустил на волю, приговаривая: «Тоже создание Божье. Через такую пигалку с крылами я сыт и пьян буду опосля медового Спаса цельный год». И тут он услышал стон, совершенно отчетливо донесшийся от ворот. Потом голос, наполненный непередаваемой мукой, попросил:
— Помощи!.. Добрый человек, беда у нас!..
У ворот сидел мужик с окровавленным лицом и перебитой левой рукой.
— Помощи просим, — повторил он. — Разбойники на нас напали. Всех побить обещались…
