— Не знаю никакого Збышека, — попробовал отпереться Федор от знакомства с «кузеном Збышеком», как называла его Гражина, но тут же прикусил язык, когда увидел, что второй поляк держит его на мушке длинной пистоли.
— Да нет же, панове, вы неправильно меня поняли, — сказал он, осушив и второй стаканчик с благодатным напитком.
— Я имел в виду, что…
— Пан сотник имел в виду, что мы должны были показать ему вот эту вещицу, — лукаво улыбнулся человек со шрамом, отчего лицо его стало походить на волчий оскал. Сказав это, он поднес к самым глазам Федора перстень с черным камнем, на котором был выбит крест.
— Это совсем другое дело, — успокоился сотник. — Да, я знаком с паном Збышеком. Что он просил мне передать?
— Ничего особенного. Всего-навсего два маленьких горшочка, запечатанных воском…
— И все? — поразился сотник, у которого даже глаза округлились от удивления.
— И… кое-что еще, — ответил человек со шрамом. — Надо будет закопать эти горшочки в двух местах, где мы укажем…
— Нет ничего проще, панове! — воскликнул Треплев. — Но за это я хочу получить…
— Вы за это получите! — перебил второй поляк, у которого в руке вместо пистоля появился теперь кожаный мешочек со звонко позвякивающими монетами. — Получите чистым золотом!
— О! — снова не удержался от восклицания сотник, протягивая руку за деньгами. — Это мне очень нужно, поскольку я здорово задолжал в местных кабаках. Вот Кузька не даст соврать…
— Должен, — подтвердил хозяин кабака, стоявший в дверях и охранявший покой гостей. — Много должен!
— Расчет произведем сразу после выполнения поручения пана Збышека, — убирая деньги за свой пояс, сказал второй поляк.
— Черт побери! — попробовал разыграть возмущение Треплев.
— Так мы не договаривались! Деньги мне были обещаны вперед. Это вам подтвердит даже пани Гражина, которая и познакомила меня с паном Збышеком…
— Обстоятельства изменились, золото вы получите только после выполнения задания, — твердо сказал человек со шрамом.
— Хорошо, — поморщившись, согласился сотник. — Где ваши дурацкие горшочки и куда их надо закопать?
Человек со шрамом осторожно вынул два маленьких, даже каких-то игрушечных горшочка, поставил на стол, а затем подвинул их поближе к Треплеву. Федор небрежно взял один из них, повертел перед собой, разглядывая со всех сторон, даже понюхал, но так ничего и не определив, резко со стуком поставил на стол. Больше всего в этот миг его поразило поведение поляков — один из них свалился со скамьи под стол, а второй — со шрамом — вскочил на ноги и еле сдержался, чтобы не сигануть в окно.
