— А то, что, будь я сейчас членом совета, я бы безоговорочно высказался за пересмотр дела.
— Меня удивляют ваши слова, — сказал Кроуфорд. — Прошу прощенья, но мне кажется, что это очень необдуманное заключение.
— Меня же удивляет, что вы вообще считаете возможным делать какие бы то ни было заключения, — сурово сказал Браун. — Неужели вы думаете, что люди, занимавшиеся этим вопросом, могли оказаться настолько безответственными? Разрешите мне напомнить вам, что мы несколько месяцев разбирали это дело, прежде чем пришли к решению, — разбирали с чрезвычайной тщательностью: лично я вряд ли делал когда-нибудь что-либо более тщательно.
— Людям, облеченным доверием, не так-то легко бывает принимать подобные решения, — вставил Кроуфорд.
— Вы что, серьезно считаете, — сказал Браун, — что мы могли поступить так безответственно, как это можно понять из ваших слов? Неплохо было бы и вам, Мартин, подумать над этим.
Мартин встретился со мной взглядом. Схватка обещала быть жаркой. Том Орбэлл, молчавший весь вечер, сейчас совсем стушевался и обратился в слух. Я понял, что лучше всего самому перейти в наступление.
— Все, что вы говорите, совершенно справедливо, — возразил я. — Конечно, никто не может обвинить вас в безответственности. Менее безответственных людей я не знаю и не знал. Но неужели вы, со своей стороны, считаете, что можно ожидать необдуманного заключения от Фрэнсиса Гетлифа? Неужели вы думаете, что он написал бы такое обращение, если бы не имел веских причин для этого?
— До некоторой степени вы тут правы, — начал Кроуфорд. — Гетлиф — выдающийся ученый…
— Прошу прощенья, но я не нахожу, что это достаточное основание для того, чтобы мы могли забыть о нашей собственной ответственности. — Браун говорил твердо и внушительно. — Я очень давно знаю Фрэнсиса. Конечно, всем нам прекрасно известно, что он выдающийся ученый. Но мне известны случаи, когда он ошибался в своих суждениях. Будь ученым вы, Люис, и выскажи вы мне подобное мнение, я склонен был бы отнестись к нему с большим вниманием, чем к мнению Фрэнсиса. Иными словами, вы двое пытаетесь заставить нас сделать шаг, который представляется мне заведомо ложным. Фрэнсис — ученый, и прекрасно разбирается в технической стороне дела, во что касается его здравого смысла, то тут я склонен подходить критически. Ваш здравый смысл, Люис, я, безусловно, ценю, но знаю, что в вопросах технических вы такой же профан, как и я.
Он примирял и льстил, он разделял и властвовал, даже когда был зол; сейчас он был очень зол, но это ничуть не отразилось на его умении подходить к людям.
