В дорогу отправились с раннего утра, стоял небольшой морозец, порядка минус десяти градусов. Первыми санями управлял Изик, он вообще, похоже, был готов променять лодку на этот транспорт. Все испытания сам проводил, влезал во все тонкости, и пожалуй, сейчас являлся лучшим знатоком саней. Пассажирами ехали Галка и Шумат, Дугиня и Мстислав расположились во втором экипаже.
Снег на реке слежался, так что сани шли довольно-таки быстро. Открывающееся впереди зрелище воспринималось как что-то нереальное — между берегами реки, окаймлёнными зелёными соснами и елями, вставало солнце, и его лучи буквально заставляли вспыхивать весь окружающий нас снег мириадами ярких искр. Но при всей внешней красоте меня не оставляло ощущение, что это всё не живое. Холодная, строгая красота, радующая глаз, но не дающая и не обещающая никакого тепла.
Даже скорее наоборот — безжалостная красота смерти, укутавшая своим белым саваном весь окружающий мир. Застывшие неподвижно на высоком обрывистом берегу сосны только подчёркивали такое впечатление. Пытаясь преодолеть охватившее всех оцепенение, вызванное демонстрацией безжалостной силы, способной уничтожить любого, я спросил Изика:
— Как аппарат, ушкуйник?
— Отлично, Вик. Управляется легко, идёт ровно, не рыскает, скорость — я так быстро никогда не ездил.
— А на мой взгляд, где-то километров сорок. Правда, мотор не на полную мощность раскручен, и можно добавить.
— Давай добавим, Вик!
— Не, ушкуйник, торопиться не будем. Мы с тобой ещё успеем это сделать немного позже. Пока надо оценить, как себя моторы ведут при такой нагрузке. Не забывай, что мы их поставим на корабли. И нам не надо, чтобы они отказывали в пути. А дороги у них будут ой какие дальние.
— Отпустишь, Вик?
— Не торопись, Изик, всё в своё время.
— А что, сам не пойдёшь далеко? — спросил Шумат.
— По необходимости, старейшина, по необходимости.
— А куда бы пошёл?
— На север, на рыбалку. Или по Каме вверх, тоже рыбу ловить.
— Да ну тебя, Вик, вечно ты прикалываешься.
Так мы и двигались вперёд, изредка перебрасываясь такими полушутейными фразами. Ровно гудели моторы, и только свист винта порой незначительно менял тональность. Дорогу до Пьянска, которая занимала обычно целый день, мы прошли за три часа, и вскоре обе наши машины выскочили на отмель перед поселением. Подняв целый шлейф снега, сани остановились перед подъёмом в поселение, и мы заглушили моторы. Стирлинг ещё трудился, но работал только на зарядку аккумулятора, мотор был обесточен.
