Джорджия послушно прогнулась, когда Мак снимал с нее кофточку.
— А теперь скажи мне, — сдавленным голосом прошептал он, — что нас больше не тянет друг к другу.
— Я… не могу, — едва выговорила Джорджия.
— Тогда к чему сопротивляться этому? — спросил Мак.
Почему? Действительно, к чему, если каждая клеточка ее тела тянется к нему?
— Потому что этого мало, — ответила Джорджия.
Разум медленно и болезненно возвращался к ней. Она села на диван, натянула на себя кофточку и дрожащими руками поправила прическу.
— Этого мало, — снова произнесла она, уже громче и увереннее.
— Нас тянет друг к другу, — настаивал Мак. Он сидел рядом, глаза его были грустными. — Разве этого недостаточно?
— Я не отрицаю того, что между нами существует физическое притяжение, но это все, что нас связывает?
— Что ты несешь? — глаза Мака гневно сверкнули. — Я люблю тебя. Больше того: я точно знаю, что ты тоже меня любишь.
— Ты ошибаешься, — тихо сказала Джорджия. Ей удалось наконец-то успокоиться, и она снова смело посмотрела Маку в глаза. — Ты не любишь меня. Ты хочешь меня. Тебе нравится получать удовольствие от нашей близости, но меня ты даже не замечаешь.
— Что за чушь! Конечно, ты изменилась за последнее время, но это не значит, что я стал хуже к тебе относиться. Я люблю тебя, Джорджия. Я был последним идиотом, когда позволил тебе уйти, но ты все еще моя жена. Моя жизнь будет неполной без тебя. Почему мы не можем забыть весь этот нонсенс с разводом? Давай попробуем снова жить вместе?
— Потому что ты по-прежнему думаешь только о себе, — уверенно сказала Джорджия.
— Я никогда не поверю в то, что ты хочешь выйти замуж за этого надутого болвана!
— Потому что ты не хочешь видеть меня такой, какая я есть.
— Поверь мне, Джорджия, я тоже изменился за эти годы.
— Ты не изменился, Мак. Посмотри на себя! Ты, как и прежде, гоняешь везде на мотоцикле, изумляешь всех неожиданными поступками, смущаешь серьезных людей, вроде Джеффри. Ты все еще ребенок, Мак, и я не уверена в том, что ты когда-нибудь повзрослеешь.
— Быть взрослым — это не значит разъезжать повсюду в семейном автофургоне, — уязвленно заметил Мак.
— Правильно. Это значит — отвечать за свои поступки и не вредить другим людям. А ты всегда делал только то, что ты хотел, и никогда не заботился о том, что остается после тебя и что другим людям приходится разбираться с этим. Я сыта по горло. Я устала решать чужие проблемы. Я заботилась о родителях. Я заботилась о Бекки, я заботилась о тебе, сейчас я должна заботиться о Тоби. Я хочу, чтобы рядом был кто-то, кто позаботится обо мне.
