— Мы собираемся попробовать кое-что, виденное мной в Вене. Это может нам пригодиться. — Грей наклонился к юноше. — Эйдриан, просто расслабься и слушай меня. Это для начала. Слушай, что я тебе говорю.
Видимо, ей придется ждать, пока все кончится. Она вызвала из памяти расположение кровеносных сосудов в груди. Они проходили так… и так. Если повезет, она их не затронет.
Память — ее великий дар. Любая прочитанная страница, улица, которую она перешла, лицо в толпе — все это возвращалось к ней по первому ее требованию. Другие люди забывали. Она — нет. Вот почему Вобан отдал ей планы Альбиона в маленькой гостинице Брюгге. Она вносила их в свою память и, прочтя, сжигала каждую страницу. Вот почему Маман повсюду возила ее с собой, даже когда она была ребенком. Ее голова набита секретами многих государств.
К счастью, ее память содержала и анатомические карты. Верхняя часть груди далеко не худшее место, если пуля не глубоко, а так и должно быть, раз Эйдриан еще жив.
Грей упорно вел свою необходимую беседу. Анник не обращала внимания, ее это не касалось и было очень скучным.
— Давай испробуем это и посмотрим, как у нас получается. Начать легко. Ты дышишь медленно и слушаешь, что я говорю.
— Выглядит глупо, — сказал Эйдриан. — Я попытаюсь. Но чувствую себя идиотом.
— Ты не делаешь ничего глупого, Хокер. Лишь то, что хочешь делать. Ты за старшего. Я здесь, чтобы помочь тебе в том, что ты делаешь. Ты лежишь тут и чувствуешь свое дыхание. Вот как ты делаешь. Вдох, выдох. Сейчас вдох, теперь выдох. Ты чувствуешь свое дыхание. Это все твои ощущения.
Грей скучно повторялся, и у нее сложилось не очень высокое мнение о его ораторских способностях. Она перестала думать о кровеносных сосудах, отдавшись течению своих мыслей.
— Твои глаза устали от этого солнечного света. Ты можешь закрыть их. — Найдя другой предмет для смехотворной монотонности, Грей продолжал бубнить.
Потом Анник поняла, что кто-то трясет ее. Грей.
— Да. Вы. Проснитесь, Анник. Вот так. Откройте глаза. Вы прекрасно себя чувствуете, Анник, и вы окончательно проснулись.
Кажется, она задремала.
— Конечно, я проснулась. — Ноги совсем онемели. — Я отдыхаю, пока вы без конца болтаете. — Она не могла скрыть сарказма. — У меня была трудная ночь.
— Вы хорошо поддаетесь внушению, — сказал Грей, не обращая внимания на ее тон. — А Эйдриан — нет. Я видел пару раз, как это делали в Вене, хотя сам не пытался. Тот человек использует это в хирургии. Будем надеяться, что это сработает.
