Дамы-патронессы были в шоке. Даже Полли Пичтри, ведущая колонки светских сплетен в «Джорнэл», была в замешательстве и прокомментировала это так: Пегги, мол, предложила «всю себя на алтарь благотворительности». Что до светских матрон, то для них танец «апаш» был последней каплей, переполнившей чашу их терпения. То обстоятельство, что Пегги является внучкой Анни Фитцджеральд Стефенс, открыло перед ней двери Клуба дебютанток, но за эту «крикливую демонстрацию чувственности», каковой они сочли ее танец, она была осуждена бесповоротно.
Как это было принято в атлантском высшем обществе в то время, дебютантки становились членами так называемой Молодежной лиги. Приглашение вступить в Лигу приходило дебютанткам обычно через несколько месяцев после окончания сезона, и, как правило, все девушки его получали. И Пегги с большим интересом и нетерпением ожидала подобного приглашения. Но когда оно так и не пришло, это оказалось для нее большим потрясением; она была обижена до глубины души. Никогда не сможет она забыть этот жестокий приговор, ту боль и унижение, которые она испытала, и когда-нибудь, пообещала она самой себе, она непременно отомстит этим леди из Молодежной лиги.
8 ноября 1921 года Пегги Митчелл исполнился 21 год. День рождения она отмечала в кругу семьи. Грандиозные мечты о медицинской практике или поездке в Вену на стажировку к Зигмунду Фрейду были похоронены вместе с Мейбелл. Жизнь светской женщины была теперь для нее недоступна, а от посещения местного колледжа для получения специальности учительницы она наотрез отказалась.
За время, прошедшее после войны, Пегги не раз приходила в голову мысль о писательстве, и поскольку чувства ее к Клиффорду Генри еще не остыли, она обсуждала с самыми близкими друзьями возможность написать что-нибудь о молодом солдате, не пришедшем с войны. Но идея умерла, едва родившись, и больше о перспективах литературной карьеры в доме Митчеллов не говорили.
К писателям-современникам она относилась едва ли не с благоговением и прочитывала по две-три их книги в неделю: романы «Алиса Адамс» Бута Таркингтона, «Девушки» Эдны Дербер, «Три солдата» Джона Дос Пасоса (книга эта вызвала восторженные отзывы критики, но самой Пегги не понравилась) и «Шейх» Е. М. Хилла (которая ей очень понравилась).
Любимыми писателями этого года для нее стали Ф. Скотт Фитцджеральд и Джеймс Бранч Кэбел. Этих писателей она относила к разряду «стилистов». Они казались ей настоящими литературными художниками, писателями такого уровня, достичь которого она не смела даже мечтать. Было и еще нечто привлекательное для нее в их романах: героини их были женщинами смелыми и весьма раскованными для того времени, а роман Кэбела был и чувственным, и сексуальным, не будучи при этом порнографическим. Читала она и Г. Уэллса «Очерки истории», и современных поэтов — поэзия была ужасно модной, — таких, как Эдна Сент-Винсент Милли. И как другие девушки мечтали встретиться со звездами эстрады, так и Пегги хотелось бы увидеть любимых ею писателей и поэтов. Она даже решилась как-то написать восторженные письма Ф. Скотту Фитцджеральду и Стефену Винсенту Бенету, но ответа не последовало. Похоже, это не обидело ее, однако усилило присущее ей чувство некоторой приниженности; она решила, что просто недостойна внимания этих людей.
