Кроме Бесси, у Маршей служила еще и Кэрри, прачка Митчеллов, приходившая за грязным бельем и возвращавшая его чистым по понедельникам. Бесси получала 15 долларов в неделю плюс оплату проезда, но предпочитала бы получать половину, но «жить у них», а плата Кэрри составляла три доллара в неделю плюс оплата проезда. А поскольку Джон получал около 75 долларов в неделю и большая часть денег уходила на оплату счетов от медиков, питание, аренду квартиры и прислугу, то для себя у Маршей денег почти не оставалось. И со времени замужества Пегги не смогла купить себе ни одного нового платья. Сестра Джона, Фрэнсис, которая также вышла замуж и теперь была беременна, зная финансовые трудности Маршей, прислала Пегги голубое бархатное платье из своего гардероба.
В ответ Пегги писала, что думала, что на Рождество останется без нового платья, и как раз собралась перекрасить свое старое из голубого жоржета, оставшееся еще от ее приданого, когда пришла посылка.
«Я обожаю этот фасон юбок, — писала Пегги невестке. — Он делает меня выше, и я в самом деле плакала, правда, от радости, и теперь с трудом могу дождаться того момента, когда примусь за работу, чтобы слегка поднять линию талии».
И хотя жизнь Пегги в этот период была не из легких, бодрости духа она не теряла. Вечеринки проходили постоянно, поскольку друзей было много и то они приходили к Маршам в Дамп, то Марши — к ним. Благодаря Бесси в доме всегда было достаточно еды, чтобы подать к столу. А уж приглашение отведать фирменное блюдо Бесси — жареных цыплят со свежей зеленью — очень высоко ценилось в кругу друзей Пегги и Джона, и по каждому такому случаю Бесси покупала птицу в Дарктауне, поскольку цены там были намного ниже, чем в магазинах для «белых», а уж потом несла ее в «приток» готовить.
Квартира Маршей была так мала, что Бесси и ее хозяева просто не могли не сблизиться. Пока Пегги стучала на своей пишущей машинке, Бесси пребывала в крошечной кухне и, что удивительно, никогда не расспрашивала хозяйку, о чем будет ее книга. Но вот свою личную жизнь они частенько обсуждали. Отношения Пегги с отцом все еще были непростыми, и Бесси, десять лет проработавшая у «мистера Юджина», лучше, чем кто-либо другой, понимала причину этого.
Сама Бесси была худощавой красивой женщиной, на десять лет старше Пегги. Будучи мудрой и глубоко религиозной, Бесси сумела несколько приобщить Пегги к церкви, что до сих пор не удавалось сделать никому из членов ее семьи. Кроме того, Бесси твердо верила в нерушимость и святость брака и в то, что мужчина должен иметь авторитет в доме, и Пегги во многом разделяла ее убеждения.
