— Что, всего лишь ссора с женой? — хмуро спросил генерал.
— Так точно, — кивнул майор, — ссора с женой и алкоголь. Ну, и как говорит психолог, нервное перенапряжение. За последний месяц капитан вел сразу двадцать пять достаточно сложных дел, большую часть из которых от него требовали раскрыть в кратчайшие сроки.
— Хм, всего-то двадцать пять дел, — хмыкнул генерал, — я, когда был капитаном, бывало, вел и по тридцать дел. И ничего, в людей не стрелял. Где это капитан сейчас находится?
— В следственном изоляторе, в отдельной камере.
— Да, учитывая резонанс, замять дело не удастся, — покачал головой генерал, — что ж, майор, опрашивай свидетелей, собирай доказательства и передавай дело в суд. Придется его отдать.
Генерал махнул рукой, разрешив Вилентьеву садиться.
Иван Викторович сел. Закрыл свой ежедневник, заложив страницу со своими иероглифами, и стал слушать доклады других сотрудников областного следственного управления. Этот случай со стрельбой в супермаркете вызвал у него неоднозначную реакцию. Сначала он не мог понять, зачем капитан это делал. Но после вчерашнего «убийства» своей жены, он начал думать, что у капитана было временное помутнение рассудка.
Судя по тому, что капитан сам не мог внятно сказать, зачем он стрелял в незнакомых людей, так и было. Вполне возможно, когда он целился, то видел на мушке пистолета тех людей, которых действительно хотел убить.
9
Мария Давидовна ждала на очередной сеанс Льва Петровича. Он работал в Областном Правительстве, занимая одну из важных должностей в аппарате губернатора, и мог приходить только вечером. Собственно, если бы не эти сны, которые его беспокоили последние месяцы, этот человек никогда бы не пришел на прием к психотерапевту.
Очень важная работа с огромной ответственностью.
Мария Давидовна ничего не понимала в политике, да и не хотела понимать, но, как с любым пациентом, ей надо было знать, чем живет больной человек. К тому же, ей хотелось помочь человеку, потому что Лев Петрович был вежливым, воспитанным и пунктуальным человеком.
— Можно, Мария Давидовна?
— Заходите, Лев Петрович.
Сев на свой стул, он аккуратно поставил на пол портфель и пригладил редкие волосы на голове и только после этого посмотрел на доктора.
— Рада вас видеть, Лев Петрович, — улыбнулась доктор Гринберг.
— Я бы хотел ответить вам тем же, но, — мужчина развел руки, — к сожалению, не до этого. Сегодня ночью мне приснилось, когда будет убийство. В первом квартале две тысячи двенадцатого года. Точной даты не знаю, но где-то в конце зимы — начале весны.
