— Я постоянно буду рядом с вами. Позвольте дать совет: оставайтесь весь вечер одетой и обутой. Попросите донну Лауру поступить так же.
Дон Блас не понял, о чем говорили молодые люди. Он производил впечатление уверенного в себе человека. Действительно ли он не замечал ничего тревожного? Или это была только хорошая мина при плохой игре?
Совсем скоро дон Блас пожалеет о своем упрямстве…
В обманчивом спокойствии прошло еще несколько часов.
Постепенно стало душно, словно в теплице. Смолкли ночные птицы, хищные животные. Огромные, черные с медно-красным оттенком по краям тучи неслись по небу, усеянному звездами. А как неестественно, почти лихорадочно сверкали эти звезды в ярких ореолах![95]
Огненными зигзагами несколько раз сверкнула молния, затем раздался оглушительный гром.
Это была гроза… а может быть, и ураган, чего так опасался Гарри.
Захрипели и задергались мулы, заржали, поднимаясь на дыбы, лошади. Беспорядочно забегали люди, кто-то зажег фонари. Несколько человек устремились к животным, пытаясь их успокоить, а заодно проверить и укрепить путы[96].
Буря усилилась. Огненные зигзаги то и дело пересекали почерневшее небо, гром грохотал безостановочно, подобно артиллерийской канонаде. Пошел дождь. Настоящий тропический ливень, льющий потоком с неба, словно мифический[97] Титан[98] своими руками выжимал эти облака, насыщенные влагой.
Хуана и Лаура вскочили с первыми раскатами грома. Спустя мгновение их палатку снесло порывом ветра.
— Дочь моя! — простонала мать. — Не уходи, не оставляй меня.
— Я здесь, мама! Здесь!..
Вцепившись друг в друга, они испуганно смотрели по сторонам, пытаясь увидеть своих защитников — дона Бласа и Гарри.
А плантатор прямо-таки потерял голову от случившегося. Наталкиваясь на людей и животных, суетясь, жестикулируя, дон Блас перебегал от одной группы к другой, отдавал какие-то бессмысленные распоряжения, сея вокруг замешательство и в конечном счете панику.
Страх сковал сердца даже самых храбрых. Раздался чей-то крик:
— Спасайся кто может!
Гарри пришел в бешенство, услышав этот вопль отчаяния и малодушия. Взведя курок револьвера, громовым голосом он перекрыл стоявший вокруг грохот:
— Всем стоять на месте! На месте!.. Башку продырявлю любому, кто двинется!
Отважный и спокойный, он на голову был выше всех. Энергичные жесты и слова способствовали тому, что каждый мало-помалу проникся хладнокровием и бесстрашием американца. Никто больше не помышлял о бегстве. Не имея возможности укрыться, люди стояли согнувшись, под проливным дождем. Гром гремел не переставая. Напуганные, все застыли в какой-то обреченной неподвижности.
