— Уходи! Уходи же!
Побледнев, метис посмотрел на нее и сжал рукоятку револьвера. На мгновение установилась страшная тишина. Невероятным усилием воли Андрес взял себя в руки, затем пожал плечами и медленно пошел прочь, проворчав:
— Змея!.. Я раздавлю твою голову! Пока ты мне нужна, но этому придет конец!
В ответ послышался издевательский хохот, обнаживший зубы молодой дикарки:
— Быстрый Лось, мой отец, снимет с тебя скальп и натрет красным перцем твою ободранную башку!
На конец Флор осталась одна с Хуаной. Воспитанная в суровой жизненной школе, привыкшая с раннего детства принимать самостоятельные решения, индианка не растерялась. Посмотрев на свою неподвижную подругу с багровым лицом и застывшими, налитыми кровью глазами, она тихо произнесла:
— Кровь хлынула в голову… это серьезно…
Нахмурив брови, девушка на мгновение задумалась, потом добавила:
— Да… кровопускание! Это единственный выход.
Индианка приложила лезвие ножа к ногтю пальца. Нож был острым, как бритва. Флор подошла к Хуане, схватила мочку правого уха и легким движением снизу вверх с внутренней стороны надрезала кожу. Не мешкая она проделала то же с мочкой левого уха. Тотчас две алые капли, словно рубины, показались в маленьких розовых надрезах. Это и было кровопускание по-индейски.
Серьезная, обеспокоенная, Флор смотрела на свою подругу. Однако кровотечение, против ожидания, было не столь обильным. Встревоженная индианка пробормотала:
— Неужели поздно?.. Неужели страх… боль убили ее? Нет же!.. Она дышит… да и потом, я хочу, чтобы она жила!
Понемногу алые капельки, сменяя друг друга, медленно потекли из разбухших от прилива крови артерий, закапали на пол. Флор, затаив дыхание, не двигалась.
— Ух!.. Наконец-то!
Блеснули две тоненькие красные струйки, залив небольшое пространство на кровати, где уже, казалось, агонизировала бедная Хуана.
— Она спасена! — с оттенком невыразимой радости воскликнула Флор.
Кровь текла еще в течение десяти минут. Все это время индианка с мучительным беспокойством вглядывалась в лицо Хуаны, отмечая возвращение ее к жизни, появление осмысленности в туманном взоре больших глаз, в которых все еще отражался неописуемый ужас.
Наконец Хуана всей грудью вздохнула и одновременно слабо застонала. Ее взгляд прояснился, она узнала свою подругу. Продолжая глубоко дышать, девушка пролепетала потухшим голосом:
— Флор!.. Моя маленькая Флор!.. Это ты!.. Ты снова спасла мне жизнь!
— Я схожу с ума от радости!.. Пока лежи… молчи… потом мы обо всем поговорим.
