– Нашел мать, – обнажила та беззубый рот. – Я тебе в прабабки гожусь, милок. Прощения хочу просить.
Государь удивился и погладил кота, который тут же выгнулся и выпустил свои острые коготки.
– За что? Ты же ничего дурного не совершила.
– А ты не говори, чего не знаешь, выслушай сначала, а потом судить будешь. Много лет назад меня сюда сослали, а теперь я хочу вернуться в Кромстен, чтобы помереть дома, так сказать. А кто мне прощение даст, как не ты?
Прохор смутился.
– Что же ты такого наделала, что тебя в такую глушь упрятали? Убила кого?
– Навроде того, – тяжело вздохнула старуха. – Расскажу я тебе свою историю, но ты не перебивай, а то собьюсь и забуду.
– Я весь во внимании. Начинай…
Зал суда был набит народом под завязку, яблоку негде упасть, как говорится. Все сидячие места занимали торговцы побогаче, а те, кто победнее, толпились вдоль стен. С утра провели уже десять процессов, дважды делали перерыв. От обеда решили отказаться, ибо предстояло рассмотреть еще около двадцати жалоб, поэтому все причастные к ним не расходились, а наоборот, пытались втиснуться в зал. А как иначе? Не докричатся тебя, пропустишь свой процесс, и все, жди другого дня, занимай очередь, опять плати пошлину. Табачный дым клубился под потолком, не спасали даже открытые настежь окна.
Судья, мужчина, только-только получивший эту должность, глотнул из кружки, посмотрел на своих помощников, и постучал молотком о подставку, призывая собравшихся к тишине. Жители и гости Кромстена замолчали. Кто-то пришел сюда в качестве свидетеля защиты или обвинения, а кто-то просто решил скоротать тут время, тем не менее, все обратили свои взгляды на судью и его помощников. Вершитель судеб встал, поправил мантию и белоснежный парик и начал очередной процесс.
– Слушается дело номер три тысячи семьдесят два: горбун Иоганн, сын мясника, против Йагги, вдовы почившего год назад торговца ядами. Участников слушания прошу занять свои места, – распахнулись створы боковой двери, и в Зал суда вошла пышногрудая брюнетка, лет тридцати на вид, в зеленом бархатном платье с огромным декольте. Две молочные полусферы тут же приковали к себе взгляды всех мужчин. Судья даже промокнул лоб платком. Севшую на лавку вдову сопровождали двое гвардейцев в полном обмундировании. Естественно, они пялились туда же, куда и все. С противоположной стороны зала расположился еле заметный, мерзкого вида тип, больше напоминавший леприкона из древних легенд, в таком же потрепанном сюртуке, таких же дурацких туфлях и старинной шляпе, словно он только что сбежал с представления какого-нибудь балагана или с шоу уродцев. Судья с трудом оторвал взгляд от груди обвиняемой и продолжил. – Слово предоставляется истцу, горбуну Иоганну.
