Некоторые чистоплюи, живого преступника в глаза не видавшие, считают подобную практику морально порочной. Так на то они и чистоплюи. Практические же работники на многое вынуждены смотреть по-иному, чем прекраснодушные блюстители незапятнанной чистоты одежд. Давно уже ушла в прошлое «борьба с преступностью». Сейчас идет настоящая война, которая от борьбы отличается тем, что правил в ней нет. К великому сожалению, никак нельзя сказать, что мы войну выигрываем.
– Для милого дружка, хоть сережку из ушка, – мрачновато усмехнулся Гуров. – И займусь я этим немедленно, в ближайшие часы.
Станислав достал сигарету, закурил. На несколько минут воцарилась полная тишина, лишь усилившийся январский ветер швырял сухие снежинки, царапался в оконное стекло бездомной замерзшей кошкой.
– Допустим, сработает, – задумчиво проговорил Крячко. – Хоть шансы я оцениваю не слишком высоко. Допустим, они нагрянут к Хаданской, дабы вытрясти из Маргариты вторую половинку письма. Или возможное место, где данная половинка находится. Что дальше?
– Неужели не ясно? Пошевели мозгами, Станислав Васильевич!
– Кажется, догадываюсь. Ох, и авантюрист же ты, Лев Иванович! Поэтому и генерала в известность ставить не хочешь. Петр может санкции не дать.
– Правильно догадываешься. Здесь бандюков поджидаем мы с тобой. Происходит долгожданная встреча. Мило беседуем. Не стесняясь в средствах. И наступает момент истины.
– Классическая засада с силовым контактом и экстренным потрошением, – тихо, словно бы самому себе, сказал Станислав. – Без особой оглядки на УПК и должностные инструкции. Да, это типично твой ковбойский стиль. Шериф ты наш с Дикого Запада. А в качестве живца – мадам Хаданская. Ведь не согласится!
– Кто ж ее спросит?! – не на шутку удивился Гуров. – С какой стати разъяснять Маргарите Олеговне наши планы? Для Хаданской мы попросту ангелы-хранители, оберегающие ее драгоценную персону. От злых, нехороших парней. Что, замечу, полностью соответствует истине, вот в чем юмор! Мы лишь немного ускорим неизбежные события, но ей об этом знать необязательно. Да она нам по гроб жизни признательна будет, еще и перед подружками потом хвастать станет, как ее два милицейских полковника охраняли да берегли. Словом, Маргариту Олеговну я беру на себя. Даром, что ли, я ее запугивал до трясучки?
Станислав не выдержал, рассмеялся.
Действительно, обработать такую дуру, как Хаданская, тем более отчаянно трусившую, для Льва Гурова труда не составит. Да ведь и врать не придется, лишь недоговорить кое-что. Затем Крячко резко посерьезнел.
