Затем тело Осинцева пронзила обжигающая боль. Раз. И еще раз. Это постарался тот русоволосый крепыш, которого Осинцев свалил первым ударом. Хорошо постарался… Мир перед глазами Сергея подернулся туманной пеленой, пробиваемой сполохами зеленоватых молний. А потом исчез.
Жаль, что не навсегда! Но судьба распорядилась так, что окончательный расчет с этим миром был для него отложен. Теперь было совершенно ясно – ненадолго.
Он совершенно не помнил, как два часа спустя, очнувшись в луже крови, сумел доползти до двери и выбраться на лестницу. Там он снова потерял сознание и вторично очнулся уже в больнице. В совершенно непривычной для себя роли потерпевшего.
На бледно-сером, предельно исхудавшем лице Сергея Осинцева проступила тень усмешки. Эх, крысы, мародеры натуральные!.. Надо же – подобрали и уволокли его шведский выкидушник, пожадничали… Хороший ножик был.
Кто он такой, менты вычислили в тот же день. Наколки характерные, вроде восьмиконечных звезд на коленях, перстней на пальцах обеих рук и церковки на груди. На спине улыбающаяся кошачья морда наколота. Кот. Коренной Обитатель Тюрьмы, если кто не знает.
Чего там, пока его везли в приемный покой «четверочки», так успели пальчики откатать, даром что он без сознания был. А установить его по дактилограмме – дело простейшее. Вот его и установили. Он, кстати, не скрывал, когда очнулся, и увидел на стуле перед кроватью молодого мужичка в кителе с капитанскими погонами: да, Осинцев Сергей Павлович, семьдесят первого года рождения. Да, постоянно проживает в Кислогорске. Да, дважды судим. Но то – дела прошлые, а сейчас он чист, как поцелуй младенца. Что делает в Москве? Да вот, захотелось в Мавзолей Ленина зайти, пионерское детство вспомнить. Давненько в Мавзолее не бывал. Кто его порезал и за что? Понятия не имеет, эти отморозки забыли представиться. Ткнули его ножичком дважды, и вся любовь. Манеры у них мерзкие такие, незнакомых людей ножичками тыкать. Нет, в лицо он нападавших не запомнил. И сколько их было, забыл.
А все же, как он думает, почему некие незнакомые отморозки напали именно на него?
Кто ж их знает, отморозков? Может, нарики в ломке… Они, когда на дозу не хватает, за десять копеек прирезать могут.
Не пропало ли у него чего?
Нет, ничего не пропало. Наверное, потому, что ничего сколько-нибудь ценного у него при себе не было.
Ох, знали бы менты, что у него было и что пропало! Одно хорошо, со злобной иронией думал Сергей: крысы польстились на его выкидушник, утащили его. Иначе упомянули бы менты про выкидушник. Так что он совершенно, ну совершенно чист! Ничего не пришьете, граждане начальники. Я был безоружен, я даже сопротивляться толком не мог. Наехали, понимаете ли, как самосвал на кошку…
