Он хорошо помнил, как его захлестнуло волной тяжелого бешенства, точно так же, как двумя неделями ранее… Горечь обиды и бешенство – плохие советчики, в этом он успел убедиться, подъезжая к Москве. Когда осознал, что натворил. Ведь если бы не его дурацкий срыв, если бы он был выдержаннее и хитрее, то сегодняшняя встреча просто не понадобилась бы.
Он просчитался. Теперь за просчет предстояло платить. Дорогой ценой.
На этот раз противники у него были куда опаснее. Он видел, как двое – тот, который у двери, и еще один, длинный, как жердь, стоящий рядом с Сергеем, – многозначительно перемигнулись. Сейчас начнется!.. Никаких сомнений относительно их намерений у Сергея не оставалось. Базар закончился. Теперь можно было только драться, чтобы продать свою жизнь подороже.
Как и две недели назад, Осинцев действовал импульсивно, не рассуждая. Была в его характере такая черта, и не раз она сильно подводила Сергея. С другой стороны, терять было нечего! Он пошел на прорыв, и – сыграл свою роль фактор неожиданности! – удача едва не улыбнулась ему.
Осинцев ударил невысокого крепко сбитого русоволосого мужчину, судя по всему, главного в этой тройке, без предупреждения, с разворота, в солнечное сплетение. Попал! Этот удар у Сергея Осинцева был отлично поставлен. Мужчина охнул, скрючился и медленно опустился на грязный пол полуподвала. Где-то с минуту он толком вздохнуть не сможет, не то что драться. Теперь против Сергея оставались только двое.
Не теряя ни секунды, Оса молниеносно выбросил вперед прямую правую руку со скрюченными, словно когти хищной птицы, пальцами, целясь в лицо длинного. Отличный удар из лагерного арсенала! А в левой руке Осинцева уже оказался выхваченный из кармана шведский подпружиненный выкидной нож, его излюбленное оружие. Щелчок – и клинок выскочил из рифленой рукоятки, встал на фиксатор. Теперь так просто Осу не возьмешь. У него острое стальное жало появилось.
Длинный, спасая глаза от удара растопыренными пальцами, неуклюже отшатнулся, потерял равновесие. Сергей на ходу ударил его носком кроссовки в голень, под коленную чашечку. Очень удачно ударил, знал, куда бить: длинный зашипел от острой боли, опрокинулся на спину, вновь сбивая на пол начавшего подниматься крепыша. Осинцев тенью метнулся к выходу. Пусть ненадолго, но противник у него только один! Лишь бы миновать его, вырваться на лестницу и затем на улицу, а там ни черта они его не догонят! Стволов у них, похоже, нет. Да и не станут они в шесть часов вечера пальбу в центре Москвы затевать, даже если и имеется у кого-то ствол.
