– То есть мы предполагаем, – сказал Фен, – что девушка оставалась в одной из этих комнат с того момента, как вошла, до момента убийства?
– А куда еще она могла пойти?
– Она могла подняться до дверей моей комнаты (не входя в нее) или отправиться в уборную.
Инспектор переварил это новое осложнение с нескрываемым унынием.
– Это нужно будет уточнить, – нехотя согласился он, однако, если бы от него потребовали немедленных действий, ни за что не смог бы придумать, с какого боку за это взяться. – Это нужно будет уточнить, но, пожалуй, позже. А сейчас лучше допросить привратника Парсонса и постараться установить наконец точное время событий.
Найджел воспользовался этим перерывом, чтобы подняться наверх в комнату Фена и позвонить Хелен. Он застал там Роберта за чтением, но тот лишь кивнул и вернулся к своей книге.
К театральному служебному телефону подошла сама Хелен. Найджел прямо сообщил ей, что произошло. На другом конце провода повисло долгое молчание. Потом Хелен тихо сказала:
– Господи! Как это случилось?
– Пока все указывает на самоубийство, – солгал Найджел второй раз за этот вечер.
– Но… почему?
– Бог ее знает, дорогая. Я… не представляю. – Последовала еще одна пауза. Наконец Хелен медленно произнесла:
– Я бы не сказала, что по-настоящему сожалею об этом, хотя, наверное, должна. Это просто… просто шок. Когда это произошло, уже выяснили? Здесь страшный кавардак, Джейн пришлось выходить вместо Изольды, и она спотыкалась на каждом слове. Шейла рвет и мечет.
– Около двух часов назад.
В трубке чуть слышно ахнули:
– Два часа назад… Господи!
– Хелен, дорогая, ты в порядке? Мне приехать?
– Нет, друг мой, со мной все хорошо. Наверное, полицейские будут задавать мне всякие вопросы?
– Боюсь, да. Они придут утром.
– Ладно, Найджел. Мне пора идти, я еще не переоделась. Здесь холодно, а на мне почти ничего нет.
– Храни тебя бог, дорогая моя. Увидимся утром?
– Да, дорогой, конечно.
Найджел повесил трубку и вернулся вниз.
Парсонс, привратник, как раз собирался уходить, когда он вошел. Парсонс был таким же, как Найджел его запомнил, – огромным, грозным, в очках в роговой оправе. Его неизменная враждебность и свирепость плохо сочетались с должностью, которую он занимал в колледже. Найджел подозревал, что он, как и все остальные привратники колледжей, вычитал в бесконечных книжках про Оксфорд, будто привратник – некоронованный король своего учебного заведения, и эта мысль так прочно в нем укоренилась, что никакие столкновения с суровой реальностью не в силах были его переубедить. Его отношение к студентам являлось странной смесью несочетаемого: откровенного запугивания и показной услужливости, и он не уважал никого из них, за исключением тех, кто запугиванию не поддавался. В каждом поколении таких студентов можно было по пальцам пересчитать, но Найджел являлся одним из них, и поэтому Парсонс тепло его поприветствовал.
