Тогда раввин Илья Паписмедашвили, взяв рюкзак со священными предметами и едой, пришёл к Стене Плача и снял противогаз. Вострубив в здоровенный рог-шофар, он принялся кричать Богу. Эпицентр ближайшего взрыва недельной давности находился в семистах метрах за стеной. С каждой минутой в ребе вливались радиоактивные кюри и отравленные фантогеновые единицы.
В шаббат Господь прислал Илие ангела. Три дня раввин бился с посланцем небес. Праотца Израиля такой же ангел в своё время победил, парализовав тому бедренный нерв, однако Паписмедашвили до чресел решительно не допускал. Потому ангел мстительно вырвал Илие бороду, волосы и брови. Всё это очень походило на острую лучевую болезнь, но подхохатывающего румынским смехом раввина ничто суетное не волновало.
Ангел был побеждён к понедельнику. Отлежавшись, ребе Илья понял, что теперь должен восстановить Храм. Из развалин ризницы ближайшей православной церкви добыл золотые священнические ризы, в целом слаженные по еврейскому уставу. Просто евреям до восстановления Храма священники не положены, соответственно, ризы — тоже. По пути обратно подрезал в руинах супермаркета палатку-трёшку, её и объявил Храмом. Ещё день ушёл на каноническое обоснование крестов на ризе. А затем к палатке Илии явился лично Господь.
В пятницу в расположение третьего батальона самообороны Хайфы вошёл, пошатываясь, их бывший батальонный ребе, теперь — первосвященник. Из ворота златых риз торчала почерневшая лысая голова. Рюкзак он обронил где-то по дороге, потому Нетбук Завета, мёртвый от радиации, нёс под мышкой. Когда к вечеру Илия умер, сисадмины как раз извлекли с харда сам Файл Завета.
А фотографии с похорон, где Илия лежит в окладистой бороде и в классических одеяниях первосвященника, как Каиафа — это с мобилы ребе Менакера. Где тот взял бороду — не совсем ясно, да и не суть важно, а вот облачение — как раз из Храмового инвентаря, который оказался в распоряжении Менакера. Дело в том, что пока евреи ожидали возведения Мошиахом Третьего храма, они времени даром не теряли и загодя приготовили всё храмовое снаряжение, зарыв в тайных местах золотую менору и всё, что требовалось по канону.
Поскольку иудеи обожают делиться на течения и секты, таких комплектов было изготовлено то ли семь, то ли десять — каждая ветвь религиозного дерева верила, что именно она поставит в храм тот самый Погребённый светильник. А там, на секундочку, в одной только меноре два пуда, и ещё десять столь же весомых светильников вокруг, да ещё столик. Посуда всякая. И один из этих комплектов хасид Менакер всю войну возил в обозной фуре за батальоном «Асаф», рулил на этой фуре под артобстрелом и даже зарывал золото в окружении. Вот оно и пригодилось…