В сам храм мы входили в полной тишине. Ру повернул голову, и лицо его осветилось улыбкой. Идти, как положено, медленно и с достоинством было тяжко. Хотелось сорвать с головы вуаль вместе с диадемой, подбежать к моему возлюбленному, схватить за руку и бежать без оглядки. Только было ясно, дальше храма не убегу. Уже прекрасно зная порядки, заведенные герцогом, даже здесь были его соглядатаи, а площадь кишела переодетой стражей и наемными воинами, служившими его сиятельству верней, чем собственные подданные.
Первая часть обряда прошла, как в тумане. Отец стоял между нами с Ру, держа обоих за руки. Он произносил ритуальные фразы, клялся в моей невинности, после чего по храму разнесся едва слышный насмешливый шепоток, а Руэри зло поджал губы, но даже не обернулся, как и я. Сейчас я была перед богами, а они знали, что я чиста и невинна, и ни разу не допустила до своего тела никакого мужчину. Поэтому голову я не опускала и сквозь вуаль прямо смотрела на святого отца.
— Соедините руки, — велел священник, провозглашая вторую часть церемонии.
Мой отец отошел назад, вкладывая мою ладошку в горячую ладонь Руэри, и его пальцы сжались, даря уверенность и поддержку.
— Я люблю тебя, — шепнул уже почти мой муж.
Я улыбнулась ему сквозь вуаль и шепнула в ответ:
— Я люблю тебя.
Священник протянул руку, и наши сплетенные пальцы оказались зажаты в его шершавой широкой ладони. Святой отец повел нас к статуям богов. Он называл имя бога, перед которым мы останавливались, и передавал благословение. Мы склонялись в поклонах, благодаря, и переходили к следующему. После вернулись к общему для всех божеств алтарю, и святой отец принес им жертвы. Это был конец ритуала, нас провозгласили мужем и женой. Ру снял с моей головы вуаль, взглянул на маленькую корону и снял ее тоже, распустил волосы и улыбнулся. Затем обернулся, и его брат подал венок из свежих полевых цветов, и Ру надел его на меня.
— Так лучше, — улыбнулся он. — Моя жена чиста перед богами и мной, и мне плевать, что кричат за стенами храма. Пусть все видят, что я верю той, которую ждал столько лет.
Я не удержала всхлипа и восторженно посмотрела на мужа. Он ведь, согласно древним законам, этим венком всенародно показал мою невинность. И утром, уже увядший, венок будет вывешен на двери его дома, как знак, муж забрал мою невинность. Руэри не испугался насмешек, он готов показать всему миру, что верит мне.
Муж снова улыбнулся и коснулся губами уголка моих губ, еще раз и уже жадно целовал, наплевав на то, где мы находимся, на приглашенную знать, на возмущенного священника и укоризненные взгляды наших родителей.
