— Почему стоим?
— Трудно сказать. Может, так положено, по плану?..
— Да нет, — сказал кто-то сверху, — авария там.
На кабине одной из машин, приложив ко лбу пилотку на манер козырька, поднимаясь на носки и изо всех сил вытягивая шею, стоял молоденький светлоголовый командир с одним кубиком на петлице.
— А хоть какое-нибудь движение намечается там, впереди? — спросил я его.
Светлоголовый вытянулся еще больше и покачал головой:
— Что-то не похоже.
«Придется выезжать вперед», — решил я.
Оказывается, пересекая железнодорожный переезд, на порядочной скорости столкнулись несколько мотоциклистов. Четверо получили ранения и вместе с мотоциклами лежали на переезде. Вокруг суетились бойцы, пытающиеся оказать им первую помощь. Бледный высокий политрук, страдальчески кривя рот, убеждал толпящихся вокруг:
— Разойдитесь! Вы же мешаете притоку воздуха…
— В чем дело, товарищ политрук? — спросил я, входя внутрь живого кольца. Почему не ликвидируете пробку? Вы же тут старший.
Он слегка пожал плечами:
— Что же можно сделать? Ждем машины санбата.
Я немедленно распорядился, чтобы пострадавших осторожно перенесли в сторону, и, обращаясь к политруку, добавил:
— Организуйте расчистку переезда и немедленно начинайте движение колонны.
Политрук возмущенно вздернул подбородок:
— Возобновить продвижение, когда пострадавшим еще не оказана помощь? Вы забываете, что это живые люди, товарищ капитан. Это же бессердечие какое-то!
Теперь пришла моя очередь возмутиться. Сдержавшись, чтобы не закричать на излишне чувствительного политработника, я сказал как можно строже:
— Выполняйте приказ! — И, не оглядываясь, отошел.
— Разумно! — сказал кто-то за моей спиной. — Мало ли что может произойти, пока целый полк из-за четверых посреди дороги стоит. Может, из-за этого сотни где-нибудь гибнут, ожидая нашей помощи.
Стоя на обочине, я следил за тем, как на шоссе восстанавливался порядок. Вот первые машины пошли через переезд. Заурчали моторы, колонна дрогнула марш продолжался.
В это время подъехал командир дивизии Яков Григорьевич Крейзер, молча выслушал мой доклад. Широко расставленные глаза спокойно глядели со смуглого чисто выбритого лица.
Якова Григорьевича я знал еще с 1932 года, когда начал службу в армии рядовым бойцом Московской Пролетарской стрелковой дивизии. Я. Г. Крейзер тогда командовал нашим первым учебным батальоном. Он был великолепным командиром, и за успехи в боевой и политической подготовке подчиненных его наградили орденом Ленина.
