Он боялся признаться себе, что и у него, заматерелого мужика, неоднократно прошедшего и молчание полярной ночи, и угар веселья пляжных городов, и ресторанные знакомства, и отпускную любовь, и ложные клятвы, и скорое забвение, и пятнадцатилетнее супружество — боже, неужели же целых пятнадцать лет? — были легкие встречи, и разлуки без сожаления, да мало ли чего еще было в его жизни, а теперь Смоляков боялся даже подумать, что и у него «это все», кажется, всерьез.
И когда он почувствовал, что у него не остается сил подняться и уйти, он по-настоящему испугался.
Когда все это началось?
Он не помнил, была ли Анюта на лекции в колхозном клубе, если даже была, это не важно. Он не видел людей, сидящих в зале. Ослепленный ярким светом рампы, Смоляков стоял на середине сцены и что-то сбивчиво рассказывал о своей полярной станции, о выполнении программы научных исследований Арктики, благодарил сельских школьников за их трогательные подарки…
В этом маленьком селе жила мать механика Бойченко, погибшего лет десять назад на острове Голомянном. С тех пор каждый год кто-нибудь из его товарищей по зимовке во время отпуска заезжал сюда на день-два проведать старушку, заодно помочь по хозяйству.
И на этот раз, как обычно, парторг колхоза собрал людей в клуб, Смолякова пригласили в президиум, виновато извинились, что зал не полон — все в полях, хлеба осыпаются…
В середине выступления Смоляков почувствовал, что слушают его невнимательно. Парни и девчата, видно, ждали танцев…
И тогда он, пряча обиду, иронично улыбнулся, развел руками:
— Время географических открытий, к сожалению, а может быть и к счастью, прошло… Сорок лет назад каждая зимовка считалась подвигом. А сейчас на полярных станциях работают не герои, а обыкновенные люди. Героями стали космонавты!.. Хотя Арктика за сорок лет не потеплела ни на градус, изменились оценки трудностей. То, что раньше называлось подвигом, сейчас называется нарушением техники безопасности…
Он видел, как недоуменно морщится парторг, как переглядываются молодые ребята в первом ряду, и ему стало смешно — пригласили выступить героя, а он вовсе не герой!.. И чтобы как-то сгладить неловкость, он торопливо заговорил занудным голосом о том, что в жизни всегда есть место подвигу, и парни в первом ряду принялись лузгать семечки, а парторг согласно кивнул, облегченно вздыхая.
Потом Смоляков припомнил разные смешные случаи из жизни полярников и поблагодарил за внимание. Ему вежливо похлопали, но вопросов не стали задавать, и уже заиграла на улице радиола, молодежь потянулась к выходу из клуба. Директор школы пригласил гостя поужинать. Смоляков с сожалением подумал о том, что придется пить водку, закусывать разносолами, ночью опять разыграется язва, и пошел следом за директором. Председатель колхоза, только что вернувшийся с поля, уже сидел в беседке школьного сада, негромко обсуждая с парторгом какие-то свои дела. На деревянном столе в окружении обильной закуски красовались две бутылки армянского коньяка.
