Маргарита добавляет: «Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. <…> Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит» [3, с. 592].
Здесь много непонятного. Разве мастер – алхимик, чтобы корпеть над ретортой? Ведь он писатель, и у него есть единственный способ создать героя – написать о нем. Что такое «вечный дом»? Кто придет в гости к мастеру, у которого в романе нет близких людей, кроме Маргариты?.. Говоря короче, куда же попадает мастер?
Исследователи отправляют его в самые разные области. Кто-то считает, что его место в Лимбе, первом круге ада в «Божественной комедии» Данте Алигьери, где находятся поэты и философы. Кто-то – что непосредственно в аду. Подаренное Воландом счастье – лишь обман, а на самом деле мастера ждет безрадостная бесконечность. Но это противоречит прежде всего воле Иешуа Га-Ноцри, не желавшего наказания для мастера, а, согласно христианскому вероучению, покоем наказать нельзя, как справедливо заметила Наталья Трауберг.
Первое, что поможет приблизиться к разгадке, – это образ отдельно стоящего здания. Таков и дом Пашкова, и «вечный дом» мастера.
Второе – образ книги, рукописи (роман мастера, как известно, не был опубликован).
Третье – представление, что есть место, где все написанное сохраняется. Вспомним, что Воланд предоставил мастеру и Маргарите весь роман целиком, хотя мастер собственноручно сжег почти все листы за очень малым исключением (уцелевшие выхватила из огня Маргарита). Но… рукописи ведь не горят!
Единственное, что отвечает всем трем условиям, – это, конечно, библиотека. Думается, что именно в книгохранилище и поместил Воланд мастера по просьбе Иешуа. Здесь писатель может найти покой и нескончаемый источник радости. Недаром личная библиотека мастера сгорела, когда Азазелло обставлял его смерть, и недаром судьба мастера решается на крыше крупнейшей российской библиотеки – его «вечный дом» становится библиотекой метафизической. В это место, где все живы и где ничто не меняется, попадает мастер. Отсюда Воланд извлекает его рукопись. Здесь те, кого мастер любит (вероятнее всего, авторы книг, прочитанных им во время подготовки к роману). Не те московские писатели-современники, которые травили и мастера, и его создателя Михаила Булгакова, а настоящие – например тот же Мольер.
Такая трактовка в значительно большей степени, чем Лимб или тем более христианский ад, отвечает мировоззрению Михаила Булгакова, для которого основным условием полноценной жизни личности была
