— Довольно тревожные слова, учитывая, что их говорит начальник службы безопасности этой страны.
Вместо ответа с ходу, Станислав Бирюков отпил чачи — грузинского коньяка, приготовлявшегося из виноградной отжимки. Протерев губы салфеткой, он ответил:
— СВР занимается внешними вопросами. В зарубежье дела идут относительно хорошо. Внутренними вопросами занимается ФСБ, которая заправляет в нынешней катастрофе, как в России, так и в странах, с ней граничащих.
Холдейн ответил:
— Ты меня извини, что все никак не запомню, что СВР и ФСБ это не одно и тоже. Для такого старика, как я, вы все еще КГБ.
Бирюков улыбнулся:
— И, раз уж мы о старом, то мы все всё равно чекисты.
Холдейн усмехнулся:
— Ну, я все-таки не настолько стар, дружище.
Бирюков поднес бокал к свече, он вгляделся в глубокий золотистый цвет жидкости и сказал, тщательно подбирая слова:
— Как иностранец, вы можете этого не знать, но ФСБ занимается не только Россией, но и другими странами Содружества Независимых Государств, хотя наши соседи — суверенные государства. Их называют приграничными странами, или «ближним зарубежьем».
Холдейн склонил голову. Он сделал вид, что не знает этого, а Бирюков сделал вид, будто этого не понял. Русский добавил:
— Я понимаю, это может быть немного запутанным.
Холдейн сказал:
— Кто-то печется о внутренней безопасности России в бывших советских республиках. Вроде как кто-то забыл сказать шпионам, что Советского союза больше нет.
Бирюков не ответил.
Холдейн понимал, что директор СВР преследует какие-то свои цели, раз пригласил его на ужин этим вечером, но русский держал карты как только можно прижатыми к жилетке. Англичанин попытался сделать ход:
— Думаете, они лезут на вашу землю?
Бирюков громко рассмеялся.
— Да пусть забирают. Моя работа в Париже, Токио и Торонто — настоящая тонкость по сравнению с тем, чем им приходится заниматься в Грозном, Алматы и Минске. Пусть уж «смежники» это все разгребают.
— Могу я предположить, что ты хотел поговорить со мной именно об этом?
Бирюков ответил вопросом на вопрос:
— Тони, сколько мы уже знаем друг друга?
— С конца восьмидесятых. Ты тогда был атташе по культуре в советском посольстве в Лондоне, а я — сотрудником министерства иностранных дел.
Бирюков поправил его:
— Ты хотел сказать, что я был из КГБ, а ты — из британской разведки.
Холдейн словно хотел запротестовать, но лишь на мгновение.
— Есть какой-то смысл что-то отрицать?
Русский сказал:
— Мы ведь тогда были совсем детьми, да?
