- Я ведь ханский невольник, - ответил булгарин. - Наши камские земли первыми подверглись нашествию Батыя, опустошению.
- Была у тебя, булгарин, семья?
- Были и жена и дети. Ничего не ведаю об их судьбе. Может, в полон увели, а может, порезали. А меня схватили, чтобы я при хане находился и толмачил.
- А толмач ты отменный. Откуда?
- У богатого купца служил. Ходил с товарами и в русские земли, и на восток. Так что наловчился. А князя вашего жалко. Молод был.
- Слишком прямодушен. Не хватило ему хитрости.
- Наверное.
Гришку Меркурьева больше в ханский шатер не приглашали. Вышел из шатра приближенный Батыя, не бритоголовый, а другой, и протянул русичу две охранные грамоты, написанные на листках пергамента. Под какими-то непонятными буквенными знаками был нанесен текст и славянской вязью. Видимо, хан располагал и русским писцом.
- Это для тебя, - сказал татарин, протягивая листок пергамента. - А это передай семье неразумного князя, которого вы схоронили.
Гришка спрятал оба листка пергамента за пазуху. Толмач далее его не сопровождал, оставшись в расположении Батыевой ставки. Бритоголовый вывел Меркурьева из Шеринского леса. На опушке сбились захваченные у потерпевших поражение русичей лошади. Бритоголовый произнес что-то охраннику, тот послушно вывел из табуна коня и подвел к Гришке.
Бритоголовый, не произнеся больше ни слова, пошел к лесной опушке и вскоре исчез в чаще. Гришка понял, что он теперь свободен и может ехать своей дорогой. Он пожалел, что лошадь была не оседлана. Видимо, кто-то из победителей воспользовался ее седлом, хорошо еще, что уздечка оказалась на месте. Уцепившись за гриву коня, Гришка вскочил на спину лошади и пустился мелкой рысью.
Он решил обогнуть поле Ситской битвы и выбраться к Волге. Но какая-то необъяснимая сила влекла его туда, где на снежной равнине, подкрашенной густо кроваво-красными пятнами, лежали поодиночке и грудами трупы воинов, русских и татар. Валялось оружие: мечи, сабли, копья, кинжалы, щиты, луки. Немало было мертвых лошадей. Кони монгольской породы были коренастые и шерстистые. Над полем кружились стаи воронья. Откуда-то взялись бездомные псы. Пока они ограничивались тем, что обнюхивали павших, слизывая с них кровь и выжидательно поглядывая по сторонам.
«Может, это вовсе и не псы, а волки, - подумал Гришка. - Будет им пиршество».
Конь тревожно храпел и вздрагивал, когда приближались к очередной горе трупов. Вдали шныряли мародеры из татарского войска. Подбирали, что поценнее, переругивались из-за добычи. На Гришку, казалось, не обращали внимания.
