— Все-таки я не понимаю…
— Еще не поняла?
— Нет.
— Не притворяйся. — Он еще теснее прижал девушку к себе. Его губы оказались в головокружительной близости от ее рта. — Я прошу только одну ночь, — шепотом добавил Виктор. — Одну. Больше ничего.
Конечно, она уже догадалась, и все же растерялась от его слов. Мысли пришли в невообразимое смятение. В странно опустевшей голове эхом отдавались разрывы салюта.
Отпустив ее, Виктор достал из заднего кармана маленькую записную книжку и шариковую ручку. Написал несколько цифр, свое имя, затем вырвал листок из книжки и сунул в Танину ладонь.
— Все будет нормально, не бойся. Получишь московскую прописку и сэкономишь восемьсот рублей.
Упоминание о деньгах привело Таню в чувство. Она задохнулась от внезапного гнева. «Самодовольный нахал! — мысленно закричала она. — Чего захотел!»
— Ладно, подумаем, — задрожавшим голосом сказала она и положила листок в кармашек платья.
— Что тут думать! — Виктор смотрел на нее все с той же легкой усмешкой. — Считай, что за одну ночь ты получила восемь сотен и прописку в придачу.
— Нахал! — Она едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик. — Так я и согласилась! Дуру нашел!
Он снова привалился к парапету.
— Ишь, губы раскатал! — Она показала ему кукиш и нарочито громко рассмеялась. Потом повернулась и быстро пошла назад, к Нескучному.
— Телефончик не потеряй, — крикнул он ей вслед.
Таня шагала по набережной, стараясь унять дрожь. Тысячи бессвязных мыслей проносились в голове. В какие-то моменты ей начинало казаться, что вариант, предложенный Виктором, не так уж и плох, и она замирала от предчувствия чего-то необыкновенного, что должно было прийти вместе с первой интимной близостью. Но уже через минуту Таня кляла себя за то, что распустила язык перед посторонним человеком, к тому же нахалом и мерзавцем, у которого на уме одни только гнусности. Она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Нет, лучше все-таки заплатить деньги.
На следующий день они с Раисой поехали договариваться насчет фиктивного брака. Будущий Танин «муж» Анатолий Евгеньевич, как его называла Раиса, жил в коммунальной квартире на Сущевском валу. Когда приятельницы в сопровождении соседки вошли в его комнату, он сидел у заставленного грязной посудой стола и чистил воблу. На вид ему было лет тридцать. Тане он сразу не понравился. Какой-то дряблый, белесый, с выпирающим животом. Нечесаные сальные волосы торчали в разные стороны. Пухлые щеки придавали ему сходство с хомяком. Одет он был по-домашнему — в майку и разорванные на коленях тренировочные штаны.
