Баллады | страница 6
Достаточно Камчаткой колесили.
Безвестное лицо найти невмочь.
Единому близ юрты подтвердили,
Что царствует уже Петрова дочь.
Открылся тот – и больше нет опалы.
Монархиня поправила дела:
Повысила мгновенно в генералы,
В богатые владения ввела.
Но кланялся возлюбленный былого
Поистине недолго при дворе:
Померкла вся приятность ездового
На воине с висками в серебре.
Церковности исполнившийся ныне
Не мог идти в соперники певцу.
Уволился по высшей благостыне,
Доверился пустынному сельцу.
Жанна
Пленившийся монахиней когда-то
Сумел её на волю увести,
Но страсть его, возникшая крылато,
Сошла незамедлительно почти.
Француженка собой влекла прелестно,
Но холодно покинул он её,
На родину вернулся доброчестно,
В Шотландию, в имение своё.
Помолвка здесь имела место вскоре,
Держали речь о ней не со стыдом,
А Жанна, дни ведя с тоской во взоре,
Сияющий разыскивала дом.
У цели же, в одной карете встречной
Девичьих уст увидела красу.
Жених узнал её с борьбой сердечной,
Восставшую преградой колесу.
Бездонными глазами тени жуткой
На светлую чету глядит она.
«Вперёд!» – его команда с лёгкой шуткой
Послушному форейтору слышна.
Запуталась одежда бледной Жанны
В единое мгновенье между спиц —
И вот уже те губки бездыханны,
Что спутника вчера склоняли ниц.
А к осени, под аркой тесноватой,
Где женщина погибла наповал,
Он, ужасом и холодом объятый,
Во мгле её фигуру увидал.
Угасшими глазами так сурово
Погибшая пронзала душу вновь.
Играл эфирный шарф от ветра злого,
Со лба струёй слегка стекала кровь…
Ампирное жилище запустело,
Но в нём ещё мелькали кружева,
Прозрачное проскальзывало тело,
Пока впотьмах аукала сова.
Дева-лебедь
От берега всё дальше заплывая,
Суровый муж усматривал одно:
Река везде, как лужа дождевая,
Коварств её бояться мудрено.
В окрестностях уныло потемнело.
Закапали на воду небеса.
Пернатый пел отрывисто, несмело.
Волнение снедало древеса.
Красавица в одежде лебединой
Откуда-то слетела на него:
«Спознаешься с подводной луговиной —
В молчание погрузишься мертво!»
Спасавшийся Добрыня бился всяко,
Летучее чудовище кляня.
Поблизости найти не мог, однако,
Ни панциря, ни милого коня.
Затронула перчатка волей гнева
Плясавшие под лентой завитки —
И конченной стремглав упала дева
На шёлковый ковыль и васильки.
Сент-Клер
Умевшая дышать ездой отважной
Охотнику пути пересекла.
«Хочу узнать её до ночи влажной», —
Воскликнул он и дёрнул удила.
Скача за ней по чаще среброводной,
Доведался заснеженной глуши,
Где веяло печалью безысходной,
Где не было ни жизни, ни души.
