В комнату вошел и четко отдал честь молодой офицер. Поверх полевой гимнастерки на нем была надета серо-зеленая хлопковая куртка-ветровка с заправленным в нее шерстяным шарфом, на голове сидела горная кепка с вышитым на левой стороне словом «Эдельвейс». Орлиный нос украшали затемненные круглые очки.
— Вольно, Целлнер, — произнес фон Понцетс. — Я только что сказал этим господам, что вы берете с собой лишь один ваш взвод.
— Да, герр майор.
— А вы уверены, что этого хватит? — спросил Шейдт.
Целлнер взглянул на фон Понцетса:
— Да, герр майор. Не хочу показаться вам самонадеянным, но одного взвода моих солдат для поимки нескольких беглецов будет более чем достаточно.
— Я хочу еще раз подчеркнуть, какую ценность представляет для нас Один, — сказал Шейдт. — Он имеет для Германии жизненно важное значение. У вас есть его фотография?
— Так точно, — ответил Целлнер.
— Хорошо, — сказал фон Понцетс. — А теперь прошу меня простить. Мне еще нужно выиграть сражение.
Целлнер снова отдал честь. Он предпочел бы принять участие в атаке на Треттен, повести своих солдат в бой, однако фон Понцетс настоял на том, чтобы он занялся выполнением другой задачи. Что же, теперь он знал, от кого исходит инициатива — от политикана. По крайней мере, эта операция дает ему возможность отомстить. Именно этих людей он едва не схватил пять дней назад севернее Эльверума. На этот раз осечки не будет.
К полудню смешанный отряд британцев, норвежцев и французов все еще находился в нескольких милях к юго-востоку от Треттена. Путь оказался тяжелым. Даже «альпийским стрелкам» он давался нелегко, люди часто оскальзывались или, сделав шаг вперед, по пояс проваливались в снег. Таннеру пришлось мысленно согласиться с тем, что его вчерашние уверения в способности солдат пройти шесть или семь миль за три часа были чрезмерно оптимистичными. И все-таки, если бы они покинули хижину ночью, у них было бы в запасе лишних шесть часов.
Вскоре после полудня из долины стали долетать звуки боя. С неба доносился гул множества самолетов, на земле зловеще и глухо бухали пушки.
Четыре часа спустя они приблизились к Треттену и увидели, что склоны долины здесь гораздо круче. Разрывы внизу участились. В небе появились бомбардировщики, началась бомбежка.
Шеванне и Ларсен развернули карту. Француз оглянулся на поднимавшуюся за его спиной горную вершину.
— До Треттена от нас не больше трех километров, — сказал он.
— В таком случае пора начинать спускаться, — сказал подошедший к ним, чтобы принять участие в импровизированном совещании, Таннер.
