Она перехватила его взгляд именно в тот момент, когда он подумывал об убийстве, и от страха прекратила рыдания. Никита видел, что она испугалась, но не имел ни малейшего желания успокаивать ее.
— Ну вот что, — оставив доверительный тон, жестко сказал он, — мне кажется, мы все выяснили, денег у меня нет, и помочь тебе я, следовательно, ничем не могу. Предлагаю разойтись по домам.
Всерьез ли надеялась она, что Никита заинтересуется проектом конкурса красивых сибирячек и возьмет на себя роль спонсора, или просто использовала очередной повод встретиться с ним и выступить в своем обычном репертуаре, разобраться было трудно. Да Никита и не хотел забивать себе голову подобными пустяками, он считал, что и так достаточно натерпелся за сегодняшний вечер, причем, как выяснилось, совершенно напрасно.
Она почувствовала, что игра окончена, что тон Никиты резко изменился, а во взгляде просверкивает такая неприязнь, похожая на ненависть, как при их последней встрече, когда ей показалось, что он вот-вот ударит ее. Она сказала, что ей надо привести себя в порядок, поднялась со стула и пошла в ванную.
Сначала Никита слышал журчание воды, затем все стихло и замерло. Подождав минут пять, он окликнул ее. Ответа не было. Полная тишина в ванной пугала его, он знал «хобби» своей бывшей жены резать вены или заглатывать снотворное, чтобы, как она говорила, «свести счеты с жизнью». И, хотя еще совсем недавно Никита думал, что именно это поможет ему обрести свободу, тем не менее он не мог допустить, чтобы человек, даже такой гнусный, погиб в двух метрах от него, а он бы и пальцем не шевельнул для его спасения.
Никита стал отчаянно барабанить в дверь и собирался уже выбить ее, как дверь вдруг отворилась. На пороге, загадочно улыбаясь, стояла Алла, которая, по ее представлениям, привела себя в полный порядок. Никита обомлел. Она сделала себе даже не вечерний, а концертный макияж, какой делают актрисы, чтобы зрителю и с галерки видна была их красота.
У нее было преувеличенное представление о своем обаянии, свойственное всем недалеким и самовлюбленным женщинам, поэтому теперешнее замешательство Никиты, как в свое время и его отвращение, она приняла за мужской интерес.
— Ну? — спросила она с таким видом, будто демонстрировала сногсшибательную экстравагантную модель.
— Что «ну»? — не понял Никита.
— Я тебе нравлюсь?
«У нее, должно быть, серьезный диагноз», — озабоченно подумал Никита и промычал что-то невразумительное, действительно не находя слов. Он торопился к Ирине, но понимал, что без него Алла из квартиры не двинется, поэтому до метро придется идти вместе с ней.
