Она посмотрелась в зеркало, осталась очень довольна своим нарядом и прической и, как ни старалась, никаких изъянов не обнаружила. Из зеркала на нее смотрела прелестная молодая женщина с сияющими карими глазами, чуть вздернутым носиком, что придавало лицу особую пикантность и оригинальность, и копной темных вьющихся волос, короной возвышавшихся надо лбом. Матовая кожа со слабым естественным румянцем на скулах, темные, почти черные ресницы и брови, яркие губы — казалось, она только-только вышла из косметического салона класса «люкс», где искусство макияжа ценится тем выше, чем менее заметен он на лице клиентки.
Но то, за что состоятельные дамы платят немалые деньги, Ирине дано было самой природой. Никита же, привыкнув к бесчисленным парфюмерным ухищрениям своей бывшей жены-манекенщицы, к ее бесконечным маскам и массажам, до встречи с Ириной считал, что все женщины раскрашивают себя кто более, а кто менее искусно. Поэтому в первое время его поражало, что Ирина, кроме духов, никакой косметикой вообще не пользуясь, так же красива и свежа утром после сна, как и вечером, когда они, например, шли в гости или в театр.
Раздался звонок. Макс, проживавший теперь у Ирины почти постоянно и столь же ревностно охранявший квартиру, которую тоже считал своей, звонко и заливисто залаял. На пороге стоял Никита, а рядом с ним — худощавый, невысокий человек в очках и с залысинами в рыжеватой шевелюре. Мужчины протянули Ирине розы, две бутылки шампанского и большую коробку с тортом. Она со смехом сказала, что всего ей не унести, взяла цветы, а остальное предложила поставить пока на тумбочку в прихожей.
— Вот, Ириша, познакомься, — торжественно начал Никита, — мой лучший друг Петруха, когда-то прекрасный вратарь и математик, а теперь... — он развел руками, — теперь разведчик недр и, можно сказать, кладоискатель.
— Очень рада, — с улыбкой проговорила Ирина. — Мне Никита так много рассказывал о вас, о школе, о футбольной команде...
— Представляю себе... — смущенно забормотал Петруха, переминаясь с ноги на ногу, и искоса посмотрел на друга.
Тот перехватил его взгляд и быстро заверил:
— Не боись, Петруха, кроме хорошего, я о тебе ничего не говорил, чес-слово, да и не мог бы сказать, если бы даже захотел.
— Даже так? — развеселился вдруг Петр. — Тогда позвольте представиться, — протянул он руку Ирине, — святой апостол Петр. Крылышки, правда, не успел из химчистки забрать, а нимб...
— Ладно, кончай, апостол, — добродушно прервал Никита раздурачившегося друга. — Во-первых, в твоем возрасте стыдно путать апостолов с ангелами, а во-вторых, разреши представить тебе мою благоверную, так сказать, вторую половину, причем, заметь, лучшую половину, мою Иринушку, мою любимую Золушку!
