— Так что же делать-то? — горестно вздохнул Сидоров.
— Ну, настреляйте самолетов…
— Так там же одни фугасные!
— Лучше такие, чем никакие.
— Тьфу — голос Сидорова был полон презрения, но иного варианта, похоже, и вправду не было.
— Таварища командира! Идемте чай кушать! — голос Хабиббулина прекратил все споры.
— Харосый чай, китаетский, — Хабиббулин мечтательно понюхал налитый в кружку напиток — из провинции Шаньдун!
— А ты откуда так все хорошо знаешь, и про чай, и про плов? — поинтересовался Сидоров.
— Моя пастух был, лошадь упал, спина ломал. Три года чайхана работал колхозный — оттуда знаю. А этот весна доктор сказал: починила спина, надо армия служить. Как раз конец мая стал боец в Смоленск. А ты кто, до войны как работал?
— Да, Сидоров, — поддержал вопрос Вяземский, у тебя в бумагах написано «второй оружейный экипаж Черноморского флота». На каком корабле служил?
Сидоров покраснел, засмущался, но ответил:
— На корабле — это команда, экипаж — это кто на берегу служит. Первый экипаж — это кто по болезни с корабля временно списан, или учится еще. А второй — это всегда на берегу. Нельзя мне в море — укачивает, большой я… Зато если какое оружие починить — это я могу! Ну ладно, спасибо тебе, Хабиббулин, — продолжил он, отставив допитую кружку, пойду поохочусь что ли, пока приказа нет.
— Ты не переживай, Сидоров, — напутствовал его Вяземский, — это с каждым случиться может. Лично меня в лодке на пруду городском укачивало, но Святого Георгия получить это мне не помешало.
— Так вы-то граф!
— За базаром-то следи! Или ты внатуре думаешь, что графьям Георгиев как последним фраерам за понты дешевые давали?
— Никак нет, ваше превосходительство!
— Ну ладно, канай…
Вяземский откуда-то выудил гитару и принялся наигрывать и напевать «Лилового негра». Иванов повалился на травку пузом кверху и приступил к безмятежному разглядыванию чистого синего безмятежно-глубокого неба. Вяземский доиграл «Негра» и переключился на «Ваши пальцы пахнут ладаном». Но когда Вяземский добрался до «О закрой свои бледные ноги», Иванов не выдержал:
— Ах, граф, оставьте! Неужели вам пристало изображать из себя мелкобуржуазного мещанина?
— А я и есть мелкий буржуй. Впрочем, вы правы — в жопу этого Вертинского, причем — как раз в жопу Брюсову. Но хрен ли ж делать-то? А фашисты вон затихли, не стреляют, не летают — может что плохое замыслили? Не нравится мне это.
— А может у них патроны кончились, или наоборот бензин вышел? Сидят, ждут доставку — у них же Лазаревича нету, они, понимаешь, антисемиты — вот и расхлебывают свой бытовой антисемитизм полной ложкой.
