Иванов вздохнул, выщелкнул из винтовки остававшиеся в ней два патрона, вставил из обратно в винтовку и задумчиво произнес:
— Трое, говоришь…
Петров хмыкнув, привстал со ствола дерева, на котором сидел до этого, опустил руку за ствол и вытащил из-за ствола, держа за вороненый ствол, новенький ППД с вишневым прикладом. — Патронов — завались! — весело прокомментировал он свой фокус. — Тут, похоже, краснопогонники пробегали, побросали все тяжелое… — с этими словами он повторил свой фокус, вытащив за кожаный ремень второй ППД. — Держи, пехота, прорвемся как-нибудь. И, наклонившись в третий раз, вытащил два подсумка, набитых запасными дисками и гранатами.
Оставшиеся до переезда полкилометра они прошагали быстро, но осторожно, стараясь не шлепать по лужам и не хрустеть ветками. Перед поворотом дороги они сошли на обочину, и осторожно выглянули из-за куста. На переезде стоял мотоцикл, в коляске мотоцикла стоял пулемет, а три немца — два солдата и фельдфебель, выбрав место посуше, прямо на насыпи развели небольшой костер и разогревали консервы.
Две короткие очереди разорвали тишину сумрачного леса, и два солдата вражеской армии ткнулись носами в захваченную землю. Фельдфебель, неудачно поскользнувшийся на мокром рельсе как раз в момент начала стрельбы, избежал смерти от пули, но не удержавшись на ногах, грохнулся головой как раз на рельс и затих. Выставив перед собой автоматы, Иванов с Петровым осторожно приблизились к телам врагов.
— Слышь, Петров, а фельдфебель-то того, живой, похоже… может, штыком его?
— Нет, лейтенант, штыком всегда успеем. Давай его лучше свяжем, в коляску кинем — неплохой подарочек командованию будет. А то вот ваша армия все отступает и отступает, немцы вас тыщщами в плен берут, а вы их — нет. А тут вот как раз целый пленный фельдфебель будет. Для поднятия боевого духа рядового состава, да и младшего командного пожалуй — очень полезно. Опять же, демонстрация собственной профпригодности. Так что давай, снимай с немцев ремни, вяжи ворога. Кстати, неплохо было бы и шинельки их накинуть, пока по вражеским тылам передвигаемся. А пока продукт не остыл, неплохо бы его и оприходовать.
Погрузив серую тушу в коляску и наскоро съев сосиски из разогретой немцами банки, Иванов уселся позади Петрова, усевшегося на мотоцикл раньше Иванова за руль, и трофейное мехсредство помчалось в серой пелене дождя на восток, разбрызгивая колесами грязь лесного просёлка. Завернувшись в теплую трофейную шинель и согревшись, вероятно, впервые за последнюю неделю, с давно забытым чувством сытости в желудке, Иванов незаметно для себя задремал. Неожиданно мотор резко замолк, и Иванов проснулся от удара в грудь сапогом Петрова, соскакивающего с мотоцикла.
