Размышляя подобным образом, командир разведроты Иванова лейтенант Иванов перебежками передвигался из штаба полка в сторону расположения роты в разбитую прямым попаданием авиабомбы зерносушилку, стоящую (а, точнее, теперь уже большей частью валяющуюся) на околице. За ним перебежками в том же направлении передвигался граф Вяземский, а замыкал эту живописную группу боцман пехоты Сидоров.
Столь своеобразный способ передвижения по деревне был обусловлен тем неприятным обстоятельством, что немцы внезапно начали обстреливать деревню из пушек и прочих средства ствольной артиллерии. Очевидно, что часы товарища капитана Госбезопасности (по которым выставил «точное» время на своих швейцарских часах Вяземский) немного спешили, и пунктуальные немцы, начав мероприятие ровно в шесть утра по своим часам, начали его в шесть ноль девять по часам особиста, когда разведрота уже возвращалась с получения очередного приказа.
Впрочем, то, что немецкое командование считало всех советских людей «унтерменшами», а потому даже не сочло нужным сверить часы с особистом, сыграло с ними дурную шутку: разведрота, уже успевшая серьезно насолить фашистской армии, ушла довольно далеко от штаба полка, прямо в окно которого влетел первый же выпущенный из германской гаубицы чемодан.
Капитан-особист пару секунд ошалело разглядывал влетевший в окно и разбивший в щепки его стол предмет, а затем, схватив это добротное изделие германской кожгалантерейной промышленности (которое все же правильнее было бы называть по-немецки, koffer'ом) за ручку, выскочил за дверь. Громкий крик особиста подвигнул на повторение его действия всех остальных штабных офицеров, и к тому времени, когда в здание штаба попал уже артиллерийский снаряд, дом был пустым.
Что же до Иванова и его спутников, события, происходящие в штабе, их интересовали мало. Им предстояло под артиллерийским обстрелом переместиться на триста с небольшим метров в расположение и при этом по возможности не пострадать с целью сохранения боеспособности. Сейчас же все трое, скатившись в воронку, предусмотрительно вырытую для них немецким снарядом, оценивали свои шансы выполнить приказ.
— Пристрелялись, гады — прокомментировал увиденное Иванов, на секунду высунув из воронки голову.
— Германцы ещё в ту войну славились выучкой артиллеристов — подхватил разговор Вяземский. — Кладут снаряды как по нотам.
Сидоров счел невежливым отмалчиваться и с целью получения собственных впечатлений так же быстренько оглядел окрестности:
