Следующий шаг в направлении выхода я не сделала. Но какой ценой! Ежесекундно казалось, что я малодушно предаю его, жертвую им ради спасения собственной жизни.
«Мне не нужна жизнь, если за нее Андрей заплатит своей!» — четко осознала истину.
Но и не оценить этих его отчаянных усилий я не могла.
Не имела права! Срок, на который древний договор объединил нас в пару, не истек. Добровольский сейчас был воплощением защитника, мужа. Рисковал всем ради меня. Слезы текли, не переставая. Отчаянно кусая сжатую в кулак ладонь, старалась сдержать желание закричать.
Страх был всепоглощающим. Душевная боль невыносимой.
Чье-то явно мертвое тело упало на землю у входа в пещеру, едва не залетев внутрь. На секунду сердце замерло, пропустив удар. Но потом я осознала: это рысь! И ощутила невыразимое облегчение и ликование — одним врагом меньше!
Сейчас во мне проснулся хищник. Я жаждала убивать сама, хотела помочь, продолжая отчаянно и безнадежно надеяться на чудо. Но и понимала, что только наврежу. Поэтому «твердой рукой» человеческой воли сдерживала судорожные порывы бурой метнуться к своему альфе.
Волчица внутри то яростно билась, требуя отпустить ее к волку, то испуганно таилась, стараясь не напоминать о себе.
Прошло не меньше часа, для меня — целая жизнь! Жуткая, невыносимая и безнадежная. Глупо считать, что мне в эти минуты было сложнее, чем Андрею, но ждать в жалком бессилии — невыносимо трудно!
Тишина снаружи наступила внезапно. Только что слух резанул взбешенный визг раненой росомахи, как вдруг все исчезло. Звуки борьбы, шум драки… Какое-то время просидела в оцепенении, по инерции ожидая, что вот, сейчас, опять начнется. Но время шло, а до меня доносился только шум леса.
«Андрей! О нет…» — внезапно поняла, что белого я тоже не слышу. И, уже не думая ни о чем, выскочила наружу.
Руки тряслись, ноги подкашивались, голова кружилась. Очень страшно было увидеть белого волка мертвым. Тогда… Не знаю, что бы я тогда сделала, но точно что-то ужасное!
Остальных зверей я даже не замечала, переступая через лужи уже впитавшейся в землю крови, оторванные куски тел, клочья шерсти. Взгляд, судорожно блуждая по поляне, выискивал светлошерстого зверя. И нашел…
Вот только мех его стал розовым, пропитавшись кровью, а тело неподвижно замерло в странной и противоестественно изломанной позе, наполовину придавленное мертвой росомахой.
Метнувшись к нему, одним толчком скинула труп поверженного врага и рухнула на колени рядом со своим альфой. Бурая внутри завыла с невыносимой тоской и болью. В этом вое воплотилась вся наша совместная боль, отчаяние утраты. Мой Андрей, ее белый…
