— Сейчас собираешь вещи и перебираешься в мою палатку! — Андрей озвучил свой приказ, когда мы подошли к лагерю. — Все решат, что у нас роман, и не удивятся.
В том, что это был именно приказ, я не сомневалась: чувствовала и давление его силы, и неумолимость в тоне. И все равно отрицательно покачала головой.
Белый хоть и шел немного впереди, ведя меня за руку, но жест почувствовал и тут же остановился. Когда он обернулся, о нежном и любящем мужчине, что всего с полчаса назад дарил мне свою страсть в темном алькове подземной пещеры, ничто не напоминало. Черты лица словно окаменели, подбородок предупреждающе напрягся, а взгляд прищуренных глаз обещал крупные проблемы! Взгляд темных звериных глаз…
Я невольно сглотнула: его волк все сильнее давит на человека, чувствуя усиление влияния бурой. А я усугубляю ситуацию, ссорами осложняя Добровольскому самоконтроль.
— Андрей, пойми меня! — спешно, пока он не пригрозил мне чем-нибудь, попыталась шепотом переубедить мужчину. — Ты и так борешься с инстинктами, а тут я буду совсем рядом. Это риск!
Как же он не поймет, что мне невыносимо трудно находиться так близко! Я буквально задыхаюсь от этой затягивающей потребности смириться и принять требования альфы. Так бы поступила бурая… А Елене Волконской невероятно трудно бороться сразу с двумя.
— Ты не понимаешь, — казалось, белый немного смягчился после моих слов, — риск не в перспективе обзавестись совместным потомством! Угроза иная.
А я с чувством горечи одернула себя. Добровольский не слабоумный, чтобы допустить зачатие, — из кожи вон вылезет, но удержит своего волка от вязки с моей волчицей. Больная кровь сильнейшему волчьему клану не нужна!
«Ему важно лишь контролировать «джокер» — меня! Врага держи поближе к себе», — известная мудрость применительно к нам была очень уместна. И если для меня Андрей никогда не станет врагом (давно это знала, понимала, что вопреки всему никогда не смогу погубить любимого), то вот в позиции Андрея относительно меня была не уверена. Вдруг он примет точку зрения своего отца? Ради клана?..
Доверие — в этом вся наша проблема. Слишком многое стоит между нами.
— Я… — и замялась на месте, не зная, как объяснить белому свое отношение к вопросу, не выдав истинных чувств. — Мне неудобно. Я не хочу опять жить с тобой, пусть и в одной палатке. Мне стыдно и перед медведями, и перед друзьями (про Женю решила даже не заикаться!). И трудно, бурая тоже рвется лидировать.
