— А что тебя интересует? — и взгляд такой простодушный…
— Вообще все, — немного растерялась я. — Почему он жил у вас… до конца? Каким был? Почему я о нем ничего не знаю? И что за план у него был относительно моей судьбы? Знал ли он вообще о моей жизни?
— Понимаешь, — Максим, обхватив за руку, притянул меня к стволу дерева, усаживая рядом, — он был очень слабым волком, очень. Но при этом личностью незаурядного характера. И с сильной волей. Он искал, всю свою жизнь искал способ возродить изначальный клан. Они с твоей матерью в буквальном смысле сделали это смыслом жизни.
Рассказ медведя прервал отдаленный призывный волчий вой. Я вздрогнула, едва звук коснулся ушей. Андрей! Волчица внутри резко вскинулась, настойчиво просясь наружу, требуя выпустить ее. Задрожав, не в силах противостоять призыву альфы, я обреченно взглянула на Макса.
— Зовет? — понятливо сообразил он. — Быстро, однако, справился с собой. Не может вдалеке. Ну, иди, раз зовет. Успеем еще договорить.
Елена
Волчица быстрыми упругими прыжками, лавируя между деревьями и с ходу перепрыгивая через поваленные стволы, мчалась к белому волку, подчиняясь его отчаянному призыву. Зверя переполняло ощущение довольства и предвкушение встречи. Приближающаяся течка уже начинала сказываться, меняя аромат волчицы, обостряя ее интерес к белому самцу. А уж если он так зовет…
С ощущением звериного ликования она резко замерла, наслаждаясь движениями собственного тела, его мгновенными рефлексами, и, задрав морду вверх, предупреждающе завыла.
«Я рядом», — должен был сообщить ее ответ волку.
И… вместо того, чтобы продолжить свой бег к нему, она, сорвавшись с места, побежала в другую сторону. Это была ее игра, ее стремление заставить белого догонять, включаясь в эти «брачные» взаимоотношения. Неопытная и самоуверенная бурая! Мало видела она опасности, не придавала должного значения инстинкту, предупреждающему о недопустимости такого поведения. Волчица в должной мере не прислушивалась и не принюхивалась к окружающему ночному лесу. Лишь упивалась собственным внутренним чувством свободы, стремительностью своего продвижения и… игрой. Ведь она знала, что волк учует изменение направления ее движения, и…
Тяжелое тело ударило сбоку, прямо на ходу мгновенно повалив бурую на землю. В ту же секунду зверь опознал напавшего — белый! Но вовсе не с заинтересованным скулением волк сейчас притирал ее к земле, ощутимо, до боли, прихватив клыками холку. Он взбешенно рыкнул, впрочем, тут же оборвав себя. Но волчица уже собственным боком ощущала, как от ярости дрожит его напряженное тело. Стоило ей покорно замереть, как волк стремительно вскочил, освобождая бурую. И тут же, еще до того, как она вскочила на лапы, по сознанию хлестнул холодный кнут чужой воли, требующий мгновенно подчиниться. Альфа. Его приказ словно связал тело самки, не позволяя и помыслить о том, чтобы ослушаться. Волчица, как смертельно напуганный заяц, стремительно вскочила и, покорная воле вожака, побежала. Белый волк бежал рядом, не позволяя себе оторваться, нервно принюхиваясь и сосредоточенно вслушиваясь звериными ушами в окружающие шорохи.
