Песни Беранже | страница 11



К Петрушке будочник откуда ни явись…

В подлиннике, конечно, вместо Петрушки Polichinel, а вместо будочника monsieur le commissaire [19]. Вся пьеса у Беранже выдержана превосходно; г. Курочкин испортил ее своею переделкою. Просто перевести ее было бы гораздо лучше; особенно надобно заметить это о заключительных стихах, с которыми, несмотря на все старания, г. Курочкин никак не мог справиться.

Иногда не совсем выдерживается в переводе характер подлинника. Например, всеми замеченный у нас перевод пьесы «Le senateur»[20] (у г. Курочкина «Добрый знакомый») испорчен несколькими неудачными отклонениями и особенно концом. В подлиннике муж является до конца простодушным, доверчивым человеком и ни одним словом не выказывает, чтоб у него в душе были подозрения. В переводе тонкие черты подлинника заменены более крупными и отчасти грубоватыми, так что муж довольно ясно уже является низким подлецом, заведомо продающим свою жену. Напр., в подлиннике говорится: «Если меня после обеда задержит дома дурная погода, он обязательно предлагает мне воспользоваться его экипажем». У г. Курочкина же граф бесцеремонно выживает из дому мужа:

А что за тонкость обращенья!
Приедет вечером, сидит…
«Что вы всё дома, без движенья!
Вам нужно воздух», – говорит.
– Погода, граф, весьма дурная…
«Да мы карету вам дадим».

Далее в подлиннике рассказывается: «Раз вечером он увез нас к себе в деревню. Там он запоил меня шампанским, так что уж Розе пришлось спать одной… Но мне отвели, божусь, лучшую постель во всем доме». Историю эту у г. Курочкина муж рассказывает с краткостью, несколько подозрительно:

Жена уснула в спальне дамской,
Я – в лучшей комнате мужской…

Такое же впечатление производят в следующем куплете стихи перевода:

Крестить назвался непременно,
Когда господь мне сына дал.

В подлиннике не он назвался, а сам отец его позвал в крестные отцы.

Но всего хуже конец. В подлиннике он имеет такой вид: «Я с ним запанибрата и шучу с ним очень смело. Раз я до того расшутился, что сказал ему за десертом: «А ведь знаете что, – я уверен, что многие думают, будто вы мне рога приставляете». Шутка эта окончательно рисует перед нами этого добродушного и слепого мужа. Что же сделал из нее г. Курочкин? Вот как перевел он последний куплет:

А как он мил, когда он в духе!
Ведь я за рюмкою вина
Хватил однажды: «Ходят слухи,
Что будто, граф… моя жена…
Граф, говорю, приобретая…
Трудясь… я должен быть слепым…»
Да, ослепит и честь такая!
Ведь я червяк в сравненье с ним.