Стихотворения Ивана Никитина | страница 11

Мысль этого стихотворения, конечно, одна из лучших мыслей, до которых только может довести человека рефлексия. Но посмотрите, как виден здесь именно человек, только рефлектирующий, не живой, потерявший всякую решимость:

Сущность стихотворения, как оказывается, почерпнута из песни Кольцова: «Не на радость, не на счастие»; но тон его решительно напоминает образованного фата, альбомным образом дающего отставку полюбившей его девушке и прикрывающегося «независящими» обстоятельствами. У Кольцова сокрушается о своем положении человек, уже полюбивший девушку, сошедшийся с ней и выбивающийся из сил, чтобы ее успокоить и обеспечить. Тот говорит: прежде я, кроме любви, ни о чем и не думал,

Такое размышление о материальных нуждах и средствах обеспечения необходимо и само собою является в человеке, взявшем на себя заботу о существовании другого; но, являясь вследствие неизбежности практической, оно зато и отличается практическим характером: бедняк думает здесь уже прямо о том, —

Явившись же прежде срока, вследствие анализирующей мысли, то же самое размышление показывает только житейское благоразумие и делает очень подозрительною искренность и силу самого чувства, на которое претендует поэт. Читая такое стихотворение, так и припоминаешь себе альбомные побрякушки: «Я вас любил, любовь еще, быть может…» или: «Нет, нет, не должен я, не смею, не могу» и т. п. Не так выражается истинное чувство живой и сильной натуры. Вспомните, что делает косарь у Кольцова, увидавши, что он по своей бедности не может жениться на любимой девушке: он идет косить в степи, и вот его планы:

Мы нарочно сделали это сравнение, чтобы показать, до какой степени холодно, обдуманно, головным образом берется г. Никитин за свои изображения и каким образом желание показаться умным дитятей пересиливает в нем живые чувства и ослабляет энергию его внутренней жизни. От постоянной привычки высказывать только вещи, принятые в хорошем литературном обществе, самая восприимчивость г. Никитина как-то притупилась: он работает не из сырого материала, а почти всегда уже из того, который был в обделке. Не жизнь вдохновляет его, а умные изображения жизни у поэтов и мыслителей. Двадцать раз на разные лады он повторяет, что он измучен жизнью, что не знает, куда деваться от пошлых, грязных сцен, от невежественных оскорблений и проч. Но все это говорится в общих чертах, как вывод из чего-то давно известного; а как это давно известное отразилось именно лично на поэте, этого и нет нигде. Он постоянно «уединяется от нас в холодное величье» и как будто силится показать, что у него в сердце сидит знаменитая Weltschmerz