Глумов. Еще как верно-с! Пусть эта мысль сопутствует нам в трудах наших. (После паузы.) А бабочка-то какая! Ишь ведь она... ах!
Рассказчик. "Штучка"?
Глумов. "Штучка".
Рассказчик. Да... А меняла-то Парамонов у нее не один... Метрдотеля держит...
Входит Очищенный.
Иван Иваныч! С легким паром!
Очищенный (делает реверанс). Хорошо в баньке! Смертные грехи отмывал.
Глумов. Отмыл?
Очищенный. Чист, как ангел на небеси. Два веника истрепал.
Рассказчик. Ну, и мы тоже попарились. Без дела не сидели.
Глумов. Может, и нам удастся совершить предприятие не к стыду, но к славе нашего отечества...
Очищенный. Долголетний опыт мой подсказывает, что к стыду отечества совершить очень легко, к славе же совершить, напротив того, столь затруднительно, что многие даже из сил выбиваются и все-таки успеха не достигают. Когда я в Проломновской области жил, то был там один начальствующий - так он всегда все к стыду совершал. Даже посторонние дивились; спросят, бывало: "Зачем это вы, вашество, все к стыду да к стыду?" А он: "Не могу, говорит, рад бы радостью к славе что-нибудь совершить, а выходит к стыду!" Так в стыде и отошел в вечность!
Глумов. Однако!
Очищенный. А когда при отпевании отец протопоп сказал: "Вот человек, который всю жизнь свою, всеусердно тщась нечто к славе любезнейшего отечества совершить, ничего, кроме действий, клонящихся к несомненному оному стыду, не совершил", - то весь народ, все, кто тут были, все так и залились слезами!
Глумов. Еще бы! Разумеется, жалко!
Очищенный. И многие из предстоявших начальствующих лиц в то время на ус себе это намотали.
Глумов. Намотали-то намотали, да проку от этого мало вышло!
Очищенный. Это уж само собой.
Глумов (Рассказчику). Ты чего молчишь?
Рассказчик (продолжая свою мысль). Да... А по-моему, одного двоеженства недостаточно.
Очищенный. Да что это с вами, други мои! На хорошем вы счету здесь, в квартале. Я тут кое с кем повстречался. На хорошем счету. Поздравляю вас!
Глумов. Спасибо.
Рассказчик. Нет, мало, мало, мало, мало. Нужно бы еще что-нибудь этакое совершить. Тогда и мы косвенным образом любезному отечеству в кошель накласть сподобимся!
Очищенный. А я знаю, что надо совершить!
Рассказчик. Что?
Очищенный. А я знаю, что надо совершить...
Глумов ударяет кулаком по столу, прекращая паясничание
Очищенного.
Подлог! Вот после подлога никто с вас не спросит.
Рассказчик. Подлог... Не будет ли уж чересчур однообразно? Ведь двоеженство само по себе подлог. А с другой стороны - мало! Какову задачу преследуем мы, совершая сей подлог во имя нашей дружбы с Иваном Тимофеевичем?
