Машка разглядывает картинку и вдруг говорит:
– Я боюсь! Он меня съест. Я боюсь! Папа, боюсь!
И вижу – краснеет, глазенки слезами наполнились.
Бежит к двери.
– Открой! Папа, открой дверь!
– Глупая, что ты?!
Открыл все-таки. И вот – чудо какое! Бежит, стучит каблуками и, слышу, кричит матери:
– Мама, папа мне конфету дал!..
А конфета ей действительно была выдана – минут за пять до этого.
. . . . .
Вечером лежала в темноте в кроватке. Я сидел один в столовой, ужинал. Дверь приоткрыта. Слышу громкий шепот:
– Алеша!.. Алешенька! Ты что делаешь?
– Спи, Маша!
– Я не Маша.
– Спи, мамочка! А то я – знаешь?..
– Дверь закроешь?
– Может быть, и закрою.
– А может быть, не закроешь?
13.8.59.
…Давно хотел отметить такую черту Машкиного характера, как склонность к юмору.
Любит и понимает шутку, любит, когда другие острят, каламбурят, и сама не прочь попытать силы в острячестве.
Когда ей очень смешно – не хохочет, а регочет.
Как-то на днях, когда мама отправилась в очередную поездку «покупать», я спросил у Маши:
– Машенька, куда мама уехала? В Сестрорецк?
– Нет.
– А куда?
– Домой. В Ленинград.
– А на чем она поехала? На поезде?
Маше надоело, по-видимому, держать этот скучный экзамен, она говорит:
– Нет, не на поезде.
– А на чем?
– На карусели…
И сама заливается, хохочет…
. . . . .
Играли в автобус. Маша очень смешно изображает кондукторшу – очень похоже «отрывает билет». При этом она всякий раз произносит что-то вроде:
– Тррк!..
. . . . .
Читал вчера Маше рукопись рассказа, над которым сейчас работаю. Признаться, волновался больше, чем волнуюсь обычно, когда читаю вслух незавершенную рукопись. Рассказ – не на ее возраст, постарше. Но все-таки многое поняла. Смеялась. И смеялась там, где юмор более или менее тонкий. Впрочем, под конец устала, потребовала:
– Давай лучше «Кошкин дом» читать…
Автор немножко обиделся, но потом вспомнил, что подобное случалось не только с ним, но и с Г.-Х. Андерсеном, и с С. Я. Маршаком, и с Л. Н. Толстым… Как бы то ни было, чтение это пошло автору на пользу.
. . . . .
Я сказал Маше, что скоро (недели через две) приедет бабушка. Сказал, что мы поедем ее встречать.
– Хочешь? – говорю.
– Хочу. Давай сейчас!
– Что сейчас?
– Поедем встречать бабушку!
. . . . .
Сидели в гамаке втроем: мама, Маша и я. Маша голенькая, в одних трусах.
Пошел дождик.
Но что это за дождь? И откуда он? На небе ни тучки, ни облака, – так, какая-то легкая серая пленочка. Поплевал, побрызгал минуту-две – Машка даже не заметила.
