Услышав шаги, я встал и, не желая затягивать разговора, спросил Геза по его возвращении, – будет ли он против, если Браун даст мне согласие плыть на «Бегущей» в отдельной каюте и за приличную плату.
– Вы считаете, что бесполезно говорить об этом со мной?
– Мне показалось, – заметил я, – что ваше мнение связано не в мою пользу такими соображениями, которые являются уважительными для вас.
Гез медлил. Я видел, что мое намерение снестись с Брауном задело его. Я проявил вежливую настойчивость и изъявил желание поступить наперекор Гезу.
– Как вам будет угодно, – сказал Гез. – Я остаюсь при своем, о чем говорил.
– Не спорю. – Мое дружелюбное оживление прошло, сменясь досадой. – Проиграв дело в одной инстанции, следует обратиться к другой.
Сознаюсь, я сказал лишнее, но не раскаялся в том: поведение Геза мне очень не нравилось.
– Проиграв дело в низшей инстанции! – ответил он, вдруг вспыхнув. Его флегма исчезла, как взвившаяся от ветра занавеска; лицо неприятно и дерзко оживилось. – Кой черт все эти разговоры? Я капитан, а потому пока что хозяин этого судна. Вы можете поступать, как хотите.
Это была уже непростительная резкость, и в другое время я, вероятно, успокоил бы его одним внимательным взглядом, но почему-то я был уверен, что, минуя все, мне предстоит в скором времени плыть с Гезом на его корабле «Бегущая по волнам», а потому решил не давать более повода для обиды. Я приподнял шляпу и покачал головой.
– Надеюсь, мы уладим как-нибудь этот вопрос, – сказал я, протягивая ему руку, которую он пожал весьма сухо. – Самые невинные обстоятельства толкают меня сломать лед. Может быть, вы не будете сердиться впоследствии, если мы встретимся.
«Разговор кончен, и я хочу, чтобы ты убрался отсюда», – сказали его глаза. Я вышел на палубу, где увидел пожилого, рябого от оспы человека с трубкой в зубах. Он стоял, прислонясь к мачте. Осмотрев меня замкнутым взглядом, этот человек сказал вышедшему со мной Гезу:
– Все-таки мне надо пойти; я, может быть, отыграюсь. Что вы на это скажете?
– Я не дам денег, – сказал Гез круто и зло.
– Вы отдадите мне мое жалованье, – мрачно продолжал человек с трубкой, – иначе мы расстанемся.
– Бутлер, вы получите жалованье завтра, когда протрезвитесь, иначе у вас не останется ни гроша.
– Хорошо! – вскричал Бутлер, бывший, как я угадал, старшим помощником Геза. – Прекрасные вы говорите слова! Вам ли выступать в роли опекуна, когда даже околевшая кошка знает, что вы представляете собой по всем кабакам – настоящим, прошлым и будущим?! Могу тратить свои деньги, как я желаю.
