— Напрасно ищете, Захар. Я говорю с вами не по обязанности. — ответила врач на его невысказанный вопрос. — Вы мне интересны не как пациент, а как человек. А пациентов у нас, кстати, сейчас не так много, чтобы я была лишена возможности просто поговорить без всякой заданности.
— Понимаю, Виктория…
— Станиславовна. — поправила врач. — И давайте договоримся: мы оба слишком хорошо знаем, что наше сегодняшнее общение — не дань традиции и не игра случая. Со временем многое в нашей с вами жизни и судьбе может измениться. Но одно не изменится никогда: где бы ни были вы — я найду вас и помогу вам в любом достойном деле.
— Я также. Где бы ни были вы — я смогу найти вас и помочь вам. — паузой в речи обозначив высказанное врачом окончание стандартной фразы, сказал Захар Семёнов, чувствуя, как ледовый панцирь, сковавший после гибели Натальи Ключевской его чувства, тает и истончается с каждой секундой. Но внешне все осталось по прежнему — он просто чуть сильнее сжал в своих руках её ладони и она поняла это движение правильно, со всем подтекстом.
— Надеюсь, вы не будете сбегать раньше сертификации? — улыбнулась врач озорной и раскрепощённой улыбкой. — Теперь-то не будете?
— Никогда, Виктория Станиславовна. — серьезным тоном ответствовал Захар Семёнов и вдруг улыбнулся широко и свободно. — Вы прямо чудо совершили. Я впервые хоть как-то улыбнулся за три дня. А думал — разучился.
— Это хорошо. — врач встала. — Выздоравливайте.
— А вы…
— Нет, на сертификационной комиссии меня не будет. Я занимаюсь дальней и средней наукой, а там, на комиссии — преимущественно оперативники и практики.
— Но вы и сами практик…
— Пока что я по большей части учёный, а потому моя практика носит преимущественно теоретический и мало применимый к оперативной работе характер. — она погладила его мягким взглядом, открыла дверь палаты и вышла.
С тех пор они виделись часто, настолько, насколько позволяла их работа и служба, а также время, не занятое семейными проблемами и необходимым глубоким отдыхом. Он стал свидетелем подписания договора Знаменской, а она, в свою очередь, стала свидетелем подписания договора Семёновым. По большей части их встречи носили рабочий характер, хотя оба прекрасно понимали, что с той самой действительно совершенно не случайной первой встречи они глубоко и нежно любят друг друга. Любят настолько, что никаких слов при их встречах им обоим обычно и не требовалось — они чувствовали и читали друг друга на глубочайших и высочайших уровнях, далеко оставлявших позади уровни интуиции и предвидения и не требовавших никаких слов или жестов.
