, что такое погром и что от него бывает.
— Андрей, прошу меня простить за неосторожные слова. Только вот почему вы не хотите видеть, что все эти трудности — это лишний повод вам с Валерией присоединиться к нам и уехать в Америку. Там вы сможете и вернуть себе свои имена, и вернуться к своей вере! Начать все с начала! В Америке можно открыто праздновать Шабат, и людям не возбраняется молиться так, как они считают нужным.
— Мама, послушайте меня, — Сергей обратился к Валерии, я не хочу забирать от вас вашу дочь. Я только хочу ей лучшей жизни, как вы не поймете! Прошу вас, поедемте с нами!
Валерия встала.
— Я иду к себе в комнату, вот... Мне надо подумать. Аня... с посудой... — она не договорила и выбежала из кухни, но все заметили, как ее лицо исказилось от боли.
Аня встала было из-за стола, чтобы последовать за матерью, но остановилась — она знала, что мать сама позовет ее, если захочет. И она осталась за столом вместе с Сергеем и братом. Они так и сидели в полном молчании. Сергей все порывался объясниться — ему хотелось сгладить то тягостное впечатление, которое невольно оставили его слова. Но он так и не нашелся, что сказать.
Впрочем, он и сам теперь не был уверен — может, действительно эгоистично с его стороны отрывать Аню от ее семьи, от немногих близких людей, которые есть у нее в этой жизни, от ее дома, чтобы увезти в такую даль? Он повернулся к Ане — она опустила голову и, не поднимая глаз, смотрела на свои руки. Сергей осторожно поднял ее лицо за подбородок. И, когда их глаза встретились, она сказала шепотом:
— Сергей, что бы ни случилось, куда бы ты ни ехал, я от тебя ни на шаг.
Последние сомнения, которые еще были у Сергея, рассеялись окончательно — они поженятся, он станет ее мужем, и они уедут отсюда в Америку. Но только как же она сможет уехать без материнского благословения?
Сергей только тяжело вздохнул. Да, порой среди близких людей в семье бывает тяжелее, чем одному зимой в горах.
Природа, по крайней мере, ничего не усложняет, а вот разобраться в движениях души куда сложнее.
— Мама не может ехать, — сказал Андрей, — и ты, Аня, знаешь почему. Она сама ведь не раз говорила, что смертельно боится даже подниматься на палубу, не то что плыть по океану.
Валерия наконец вернулась, и ее голос не оставлял и тени сомнения в том, что решение ее было окончательным.
— В Америку я не поеду, — сказала она. — Я родилась и умру на русской земле. Мой муж нашел в этой земле последний... — она вдруг всхлипнула, но совладала с собой. Взглянув на Аню, она сделала решительный жест рукой: — Хотя я и благословила мою дочь на брак, но ехать за море моего вам благословения не будет, и не просите... но разрешать — разрешаю, так и быть. Куда муж, туда и жена, так заведено, и так будет.
